Напряженная атмосфера, а тут ещё и это. Одно место, три вида, пять веков конфликта и ни капли добросовестности.
Люди в черных костюмах, сопровождающие нас с Оуэном, похоже, разрываются между тем, чтобы защитить нас и убить самим, лишь бы покончить с этим. В помещении они носят солнцезащитные очки и бормочут себе под нос забавные кодовые слова: «Летучая мышь летит к залу церемонии. Повторяю, с нами Летучая мышь».
Жених, без тени изобретательности, «Волк».
— Как думаешь, когда твой будущий муж попытается тебя убить? — спросил Оуэн, глядя прямо перед собой. — Завтра? На следующей неделе?
— Кто знает.
— В течение месяца, это точно.
— Точно.
— Остаётся только гадать, похоронят ли оборотни твоё тело или просто, ну знаешь, съедят его?
— Только и остаётся.
— Но если ты хочешь прожить чуть подольше, попробуй бросить палку, когда он начнёт тебя терзать. Говорят, они любят приносить…
Я резко останавливаюсь, вызвав небольшой переполох среди агентов.
— Оуэн, — говорю я, поворачиваясь к брату.
— Да, Мизери? — ответил он, удерживая мой взгляд. Внезапно с него сползает маска безразличного, обиженного комика, и он больше не легкомысленный наследник моего отца, а брат, который пробирался ко мне в кровать всякий раз, когда мне снились кошмары, который клялся защитить меня от жестокости людей и кровожадности оборотней.
Прошли десятилетия.
— Ты знаешь, что произошло в последний раз, когда вампиры и оборотни попробовали объединиться, — говорит он, переходя на Язык.
Конечно, знаю. Астра упоминается в каждом учебнике, хотя и с совершенно разными трактовками. День, когда пурпур нашей крови и зелень крови оборотней слились воедино, такие же яркие и прекрасные, как распустившийся цветок, в честь которого была названа резня.
— Кто, чёрт возьми, согласится вступить в политический брак после этого?
— Я, по всей видимости.
— Ты будешь жить среди волков. Одна.
— Верно. Вот как работает обмен заложниками. — Вокруг нас агенты спешно поглядывают на часы. — Нам пора идти…
— Где тебя одну растерзают, — Оуэн стиснул зубы. Это так не похоже на его обычную беспечность, что я хмурюсь.
— С каких это пор тебя это волнует?
— Зачем ты это делаешь?
— Затем что альянс с оборотнями необходим для выживания…
— Это слова отца. Не по этой причине ты согласилась на это.
Да, не по этой, но я не собираюсь этого признавать. — Возможно, ты недооцениваешь убедительность отца.
Он понижает голос до шёпота. — Не делай этого. Это смертный приговор. Скажи, что передумала — дай мне шесть недель.
— Что изменится за шесть недель?
Он колеблется. — Месяц. Я…
— Что-то не так? — мы оба вздрогнули от резкого тона отца. На долю секунды мы снова дети, которых ругают за само существование. Как всегда, Оуэн приходит в себя быстрее.
— Не-а, — на его губах снова появляется пустая улыбка. — Просто давал Мизери пару советов.
Отец пробирается сквозь охранников с лёгкостью вкладывает мою руку в свой локоть, словно не прошло и десяти лет с момента нашего последнего физического контакта. Я заставляю себя не отшатнуться.
— Ты готова, Мизери?
Я наклоняю голову набок. Изучаю его суровое лицо. Спрашиваю, больше из любопытства:
— А имеет ли это значение?
Должно быть, нет, потому что вопрос остаётся без ответа. Оуэн молчаливо наблюдает за нашим уходом, затем кричит нам вслед: «Надеюсь, ты взяла валик для ворса. Слышал, они линяют».
Один из агентов останавливает нас перед двойными дверями, ведущими во внутренний двор. — Советник Ларк, мисс Ларк, минутку. Они к вам ещё не совсем готовы.
Мы стоим бок о бок несколько неловких мгновений, затем отец поворачивается ко мне. На каблуках, указанных стилистом, я почти достигаю его роста, и его взгляд легко встречается с моим.
— Улыбнись, — приказывает он на Языке. — По мнению людей, свадьба — самый прекрасный день в жизни невесты.
Мои губы дёргаются. Во всём этом есть что-то абсурдно смешное.