Коннал хотел уже приказать пареньку завести кобылу назад в стойло, но тут появилась Шинид, готовая для дальнего путешествия.
— Возвращайся в замок, Шинид, ты со мной не поедешь. Шинид, не говоря ни слова, вскочила в седло.
— Мне твое разрешение не требуется, — сообщила она. — И вообще, Пендрагон, прекрати разыгрывать из себя тирана. Мне это начинает надоедать.
Коннал сплюнул от злости, Гейлерон подавился от сдерживаемого смеха. Шинид спокойно подождала, пока они успокоятся, и спросила:
— Вы с кем будете добиваться союза? С Макгиннесом?
— Именно.
— Тогда я вам понадоблюсь.
— Мы и сами отлично справимся.
Шинид посмотрела на Коннала так, как смотрит воспитатель на тупого ученика, — в ее взгляде были скука и обреченность.
— Не сомневаюсь, Пендрагон. Однако подумай: мне доверяют, а тебе нет. Ты хочешь проехать через все мои земли, не имея при себе даже моего письма. Тебе предстоит путешествовать по земле короля Рори, а ведь ты воевал с ним и убил его братьев, его соотечественников. Такое не забывается. Так кого же встретят приветливее: тебя или меня?
— Коннал, ее взяла!
Коннал не обращал внимания на резвящегося Гейлерона.
— А что ты предлагаешь? Сначала устроить набег, всех перерезать, а потом заключать с ними союз?
— Тебе мои советы не нужны. Ты все равно к ним не прислушаешься. Да это и не имеет значения. Важен результат. И для того, чтобы все закончилось хорошо, я поеду с тобой. Однако обещаю тебе: говорить будешь ты, а я буду лишь молча присутствовать.
Коннал хрипло, грубо захохотал.
Шинид, поджав губы, ждала, пока он натешится.
— Когда ты будешь общаться с ирландскими лордами, я не стану ни соглашаться с тобой, ни оспаривать твои слова. Я ничего не скажу, пока ты не спросишь моего мнения.
Коннал смерил ее взглядом. Предложение было весьма заманчивым, да только можно ли ей верить?
— Ты клянешься?
Шинид взмахнула рукой — словно птица синим крылом — и, положив ладонь на сердце, произнесла:
— Как сказано, так тому и быть. Коннал знал, что клятвы она не нарушит. Вздохнув, он кивнул.
— Но ведь это ничего не меняет, не так ли, милорд? — поддел его Гейлерон, подъехав к нему.
Коннал уже настолько привык к постоянным шуточкам Гейлерона, что они перестали его задевать.
Шинид что-то шепнула на ухо кобыле, и та навострила уши, словно понимала, о чем ей говорят. Но не этот странный разговор привлек внимание Коннала. Он подъехал к Шинид и схватил ее кобылу за голову.
— Шинид, да у тебя же лошадь слепая!
— Да… Ну и что с того?
— Неужели непонятно? Это же опасно! Шинид надменно вскинула голову.
— Женевьева чует то, что другие видят, а чует она куда больше, чем видишь ты. Обещаю, я не стану вам помехой в путешествии.
— Хорошо бы так было…
«Надменный чурбан!» — зло подумала Шинид. Спустя пару минут к кавалькаде присоединились еще с десяток человек во главе с Монро.
В ответ на недоуменный взгляд Коннала Монро пояснил:
— Ты же не хочешь, чтобы люди подумали, будто ты захватил ее силой?
— Такое, Монро, мне даже в голову прийти не могло.
Шинид и Монро переглянулись, и в их взглядах Коннал опять увидел нечто такое, чего до сих пор не мог понять. Шинид быстро опустила глаза, и Конналу показалось, что ей стало стыдно. Он взглянул на Монро и увидел то, о чем раньше догадывался: Монро был не просто верен Шинид — он ее любил.
Глава 8
Коннал почувствовал, что Шинид подъехала к нему, еще не успев ее увидеть. Она была как светлый солнечный луч среди суровых рыцарей, закованных в латы. Они ни разу не заговорили с тех пор, как покинули замок, и, хотя он честно признался себе, что не против с ней пообщаться, говорить с ней означало подвергать себя риску лишних упреков и оскорблений.
— Держись за мной, Шинид.
— Мне твоя опека не требуется. Пока мы еще едем по моим землям.
— Неужели тебе так нравится все время со мной спорить? — с усталым вздохом спросил Коннал.
— Если ты такой непонятливый, мне ничего другого не остается.
За спиной у Коннала раздалось сдержанное покашливание Гейлерона.
— Мне кажется, милорд, леди нравится с вами ругаться.
Коннал раздраженно оглянулся. Гейлерон вот уже два дня только тем и занимался, что флиртовать с Шинид, и, откровенно признаться, Конналу не слишком нравилось, что она отвечает ему тем же. Она смеялась в ответ на его шутки, смотрела, открыто и весело, тогда как Конналу доставались лишь тревожные взгляды исподтишка, будто она пыталась разглядеть в нем нечто такое, чего в нем сроду не было. Или выискивала повод очередной раз к нему придраться, назвать предателем или придумать что-нибудь еще. Хорошо бы Реймонд все же подписал брачный контракт, это дало бы Конналу право ее приструнить, когда она окончательно его достанет.
— Леди наслаждается моими мучениями.
— Неправда! — Шинид, кажется, оскорбило подобное предположение.
— Тогда возвращайся домой. Шинид язвительно улыбнулась:
— Я дома, Пендрагон, а вот ты… Коннал вскинул вверх руки.
— Шинид, пощади!
— Но это правда.
— С твоей точки зрения.
— Ты ведь хочешь жениться на мне, Пендрагон, так чья точка зрения должна быть тебе ближе всех?
Сказав это, Шинид демонстративно развернулась и поехала в хвост колонны, к Монро.
— Давай, милорд, наступай в сотый раз на те же грабли! — подзуживал его Гейлерон.
Наджар смотрел вперед, мудро избегая принимать участие в разговоре.
— Что, не найдешь ни одного умного словечка, Наджар? А в замке советы из тебя так и сыпались.
— Мои советы ты не слушал, господин. Я вижу, ты даже не пытаешься ухаживать за дамой, а ведь не скажешь, что ты не знаешь, как это делается. Я видел, как ради тебя женщины предавали своих отцов.
Ему показалось, словно в грудь его вонзился раскаленный меч. Сказанные к месту, слова индийца родили жуткие воспоминания. Коннал молчал, и охота злословить пропала даже у Гейлерона, когда он увидел его мрачное лицо. Тишину нарушало лишь позвякивание упряжи да стук копыт о мерзлую землю.
— Прости, господин, — тихо произнес Наджар, склонив в поклоне голову.
Коннал в ответ лишь махнул рукой — дескать, пустое. Но образы, рожденные словами индийца, не желали уходить. Вина за смерть невинной девушки камнем лежала у него на сердце. Очередное напоминание о том, что стоит отдать кому-то даже малую толику своей души, и дар этот принесет смерть и разрушение. Шинид манила к себе, манила не только его тело, но и душу, и это было искушение, ниспосланное судьбой, но Коннал помнил, что его любовь убивает.
— Эту женщину я должен взять в жены. И сладкие слова о любви здесь неуместны. Она моя, и она это знает.
Гейлерон только усмехнулся, покосившись на Шинид. Она все слышала. Он видел, как потемнели от обиды ее глаза. Гейлерон поспешил вперед, чтобы быть поближе к своему другу. Шинид осмотрелась: просто так, чтобы отвлечься от грустных дум. С чего бы ей обижаться? Разве она не говорила ему, не думая о том, как сильно его ранит, что ему здесь не место, что он здесь чужой? Она и не ждала от него никаких нежностей. Но ум — одно, а сердце — другое. И чувства ее оказались сильнее разумных мыслей. Она поехала с ним для того, чтобы спасти его, вырвать из лап смерти, предначертанной ему свыше. Те чувства, что она питала к нему еще ребенком, то единение душ, что родилось у нее в тот миг, когда она его увидела, и больше не покидало ее, — все это было просто фантазией маленькой девочки. Многие годы ей удавалось не думать о нем, не желать того, чему не суждено сбыться. Но быть рядом с ним становилось все труднее, и она до ужаса боялась наступления ночи, когда вернутся сны и сердце ее, несмотря на все предосторожности, в который раз окажется разбитым.
Внезапно Шинид приподнялась в седле и насторожилась, заметив что-то в тени деревьев. Коннал, ехавший впереди, сделал то же самое, ладонь его сомкнулась на рукояти меча. Шинид подъехала к нему, встав во главе колонны.