— За нами наблюдают, — прошептала она, вглядываясь в заросли.
Он не повернул головы.
— Я знаю.
Внезапно лес ожил, люди в темно-коричневых и белых балахонах, делавших их почти незаметными, пока они не двигались, на фоне снега и черных деревьев, спешили к ним. Лиц не было видно из-за надвинутых на глаза капюшонов. Однако намерения их были ясны.
Выхватив из ножен меч, Коннал повернулся к незнакомцам.
— Пусть подойдут поближе, — спокойно произнес он. — Шинид, оставайся за моей спиной.
Враги растерялись при виде рыцарей, но это длилось недолго, и вот они уже, издав боевой клич, стали забрасывать всадников камнями и палками, ловко используя пращи. К счастью, ни один камень не задел плоть, укрытую броней. Камни и палки упали на землю, никому не причинив вреда.
Шинид заслоняли обзор Наджар и Брейнор, но даже притом, что ей удалось увидеть немногое, она решила, что тут что-то не так. И в тот момент, когда рыцари Пендрагона бросились на врагов, она поняла, что ее смутило.
— Нет, Пендрагон! — успела крикнуть она. — Стой!
Камень угодил Конналу в висок. Он даже глазом не моргнул, лишь замахнулся мечом для ответного удара. В испуге человек в балахоне вскинул руки, защищая голову, и Коннал застыл с занесенным оружием.
— Нет! — кричала Шинид. — Это дети!
Коннал медленно обвел взглядом странно одетых людей, отважно дерущихся с рыцарями. У них не было ни мечей, ни ножей. Дети?
Рядом в рукопашном бою сцепились один из солдат Коннала и некто в балахоне, вооруженный лишь толстой дубиной.
— Назад! — заревел Коннал.
Солдат оступился, упал на спину, и ирландец занес дубину над головой лежащего на земле англичанина.
— Нет! — крикнула Шинид и махнула рукой в сторону парня с дубиной, и в тот же миг тело его оплели толстые ветви дикого винограда. Дубина выпала из рук ирландца, он не мог пошевелиться, связанный по рукам и ногам.
Юный ирландец в ужасе смотрел на свои невесть откуда взявшиеся путы. Шинид следовало поторопиться. В пылу схватки не все солдаты Коннала услышали приказ командира.
Она в мгновение ока оказалась в центре схватки, взметнула руки в небо и призвала на помощь стихии ветра и воды.
— Духи воздушные и водяные, явите мне свою силу!
Немедленно задул страшный ветер, поваливший с ног людей. В тот же миг на землю обрушился ливень, промочивший всех до нитки. Снег на склоне растаял, мгновенно превратился в лед, и все, кто находился там, быстро заскользили вниз по склону холма.
Ветер подхватил ее волосы, взметнул рыжую массу ввысь, к небу. Коннал склонился к холке коня и подъехал к ней.
— Останови это, Шинид, — спокойно попросил он, — покуда мы все не превратились в ледяные изваяния.
Шинид встретилась с ним взглядом, и в ту же секунду дождь прекратился, ветер утих и выглянуло солнце. И англичане, и ирландцы в балахонах стояли, раскрыв рты, тупо глядя то на небо, то на Шинид. Коннал огляделся. Отлично. Его солдаты, бесстрашно сражавшиеся с турками, сейчас походили на перепуганных кроликов.
— Молодец, теперь все будут знать о твоем даре. И бояться тебя, — криво усмехнулся он.
Шинид отбросила прядь со щеки.
— Я пошла на риск, чтобы предотвратить убийство мальчишек! И кстати, я привыкла к тому, что внушаю людям страх.
Коннал вздохнул.
— Я понял, что это дети, и не стал бы никого убивать. Шинид удивленно округлила глаза.
Коннала оскорбило ее недоверие.
— Я не воюю с младенцами, Шинид, и не нападаю на безоружных.
Он поднял с земли деревянный меч и разломил его надвое.
— Милорд, нам их догнать? — поинтересовался Гейлерон. Мальчишки карабкались вверх по ледяному склону, торопясь выбраться из западни.
— Нет, пусть себе убегают.
Гейлерон нахмурился. Коннал не стал ничего пояснять и подъехал к солдату, которого ударили по голове дубиной. Тот, покачиваясь, поднялся на ноги.
— Ансел, ты можешь ехать?
— Да, милорд. Давайте все же убьем пару ирландцев.
— Мы здесь не для того, чтобы воевать, Ансел, уж во всяком случае, не с детьми. И… Я ведь тоже ирландец. Ты хочешь и моей смерти тоже?
— Нет, милорд. — Ансел покраснел. — Но вы ведь один из нас, сэр. Разве нет?
Ансел служил у Коннала недавно, лишь с тех пор, как он вернулся в Ирландию, и у Коннала не было желания знакомить его с историей своей жизни. Он молча спешился, помог солдату сесть на коня и, подойдя к Шинид, кивнул в сторону мальчика в древесных оковах. Тот отчаянно вырывался, стремясь освободиться.
Шинид взмахом руки освободила парня. Тот с размаху плюхнулся на землю. Поделом тебе за дурацкую затею, подумала Шинид и подъехала к нему.
Она откинула капюшон парня и вскрикнула от неожиданности.
— Эндрю!
Он был удивлен не меньше, когда она сняла свой головной убор.
— Господи… Моя госпожа! — побагровев от стыда, выдавил парень. Он вскочил на ноги, переводя взгляд с Шинид на англичан.
Видно было, что больше всего на свете ему хочется задать стрекача.
— Зачем ты сделал это, мой мальчик?
— Они напали на деревню. Шинид нахмурилась.
— Ты ошибаешься. Эти люди вот уже несколько дней живут у меня в замке.
— Прошлой ночью.
— Это не они, — решительно проговорила она, не объясняя ему, что вчера все они были вместе и находились недалеко от деревни, расположенной гораздо южнее. — Кто-нибудь пострадал?
— Если не считать синяков и царапин, то никто, миледи.
— Это ведь не твой дядя тебя сюда послал? Парень распрямил плечи.
— Нет, принцесса, — гордо заявил он.
— Ты глупо поступил. Непростительно глупо для будущего вождя. — Если бы можно было покраснеть еще сильнее, то Эндрю бы покраснел. — Ты напал на англичан и ирландцев, не имея на это достаточных оснований.
Шинид бросила хмурый взгляд в сторону Коннала. Солдаты его сгоняли в кучу тех парней, что не успели спрятаться в лесу. Коннал перехватил ее взгляд и с каменным лицом подошел к ней. Шинид передала ему слова юноши. Коннал слушал молча.
— Макгиннесу это не понравится, — вздохнула она.
«Отлично! — подумал Коннал. — Теперь еще и это!» Человек, которого он хотел сделать своим союзником, получил серьезный повод ему не доверять.
— Тогда, полагаю, нам надо к нему спешить.
— Нет, — покачала головой Шинид, и Коннал посмотрел на нее так, будто хотел задушить. — Твое войско вызовет панику, а нам надо не воевать с ними, а договариваться.
— А он вспыльчивый, говоришь?
— Ты помнишь Дункана?
Коннал сосредоточенно пытался вспомнить приятелей детства.
— Он был не самым старшим из них, как мне помнится.
— Когда пришли англичане, правил мой отец, а теперь правит Дункан, — объяснил Эндрю.
Шинид много бы дала, чтобы прогнать из глаз мальчишки, устремленных на Коннала, этот страх и эту ненависть.
Конналу было не впервой видеть такое в глазах врагов. Он вышел победителем из этого молчаливого поединка. Эндрю опустил глаза и отступил на шаг. Но не более. Ирландец умел быть стойким, и Коннал восхитился его выдержкой. Мальчиком он делал все, чтобы не подпускать к себе английских завоевателей. Когда-то в бессильной ярости он метал камни из рогатки в человека, которого теперь называет отцом, — в Гейлена Пендрагона. Тогда он ненавидел его, поскольку присутствие англичан в их замке знаменовало конец правления ирландских королей, а значит, отнимало и у него, Коннала, право стать правителем Донегола. Рушились связи, рвались нити, связывающие народ в кланы. Ненависть его раскалилась добела, когда он понял, что матери его вовсе не безразличен этот английский рыцарь. И в тот день, когда играли свадьбу, Коннал поклялся, что убьет его.
Тогда тетушка Коннала сумела убедить его, что у его матери нет выбора и что если она не согласится выйти за Гейлена, то ей найдут другого мужа. Она сказала, что мать его приносит себя в жертву ради них всех. Но именно Гейлен стал надеждой и опорой Донегола, и именно он протянул мальчику руку помощи. Он научил его ратному делу, несмотря на протесты матери, чем завоевал любовь мальчишки. Коннал признавал, что с Гейленом ему повезло. Но вот у этого мальчишки все сложилось по-другому. Он потерял отца — вождя клана — и не понимал того, что англичан не остановить, что, как ни сопротивляйся, они все равно придут на эту землю. Видит Бог, в этом Эндрю и Шинид были весьма похожи.