Увидев вместо здорового румянца, бледное лицо и припухшие глаза, Альяна всплеснула руками и принялась хлопотать с удвоенной силой.
– Нехай больна чем? Тебя бы к знахарке. Али к доктуру, что в городе обитает. Хотя знахарка понадежнее будет, не пилюлями лечит, природой!
Эвелиса отрицательно покачала головой.
– Сон дурной приснился.
– А дурной ли? – Альяна усадила девушку на лавку рядом с собой, – Раскаж-ка, я охотница до сновидений. И растолкую, и тяжесть с души сниму.
Девушка замялась. Обманывать добросердечную женщину не хотелось, но сказала слово, говори и другое. Неожиданно вспомнился сон, который иногда снился ей, когда она жила в отчем доме. Ничего такого в нем не было, но иное на ум не шло.
– Снилось, будто я иду среди деревьев, – Эвелиса помолчала, стараясь восстановить в памяти все детали.
– Фруктовые деревья, аль обычные? – подсказала ей Альяна.
– Фруктовые… Большой сад, на лес похожий. И фрукты все спелые, сладкие. А на ветках птички сидят, беленькие.
– Не птички же тебя испугали – улыбнулась женщина, белые, значит не вороны.
– Не птички, – согласилась Эвелиса, – Небо было чистое, ясное. А потом набежала на него туча темная, дождь застучал, гром загремел, вот и испугалась немного. До утра более уснуть не смогла.
Она перевела дух, надеясь, что рассказанного будет достаточно.
– Ишь ты, грозы испужалась, – рассмеялась Альяна, – А я так тебе скажу, добрый сон был. Птички весть хорошую несут, знать ждет тебя кто-то крепко. Ну знамо дело, тетка, до которой ты добираешься.
Эвелиса потупилась, о выдуманной тетке говорили с такой убедительностью, что в пору самой поверить в ее существование.
– И сад плодородный известный знак. К радости да удаче, да к семейной жизни в достатке. А грозы не боись, она хоть и сулит трудности, но за ними всегда солнце приходит. Ну как, ободрилась? Вот и ладненько!
Женщина хлопнула в ладоши, и посмотрела в сторону окна.
– О, никак еще гости намечаются! То-то меня вчерась на пироги разобрало, даже теста завела поболе обычного. Ох, а самовар то совсем погас!
Она вскочила на ноги, и поспешила к столу. Эвелиса замерла, не в силах взглянуть в окно. Сердце трепетало в груди будто птичка, а ноги занемели, словно их в ледяную воду окунули. Неужто родственники, о которых вчера шла речь, пожаловали? Так не лучше ли укрыться где-то? Но тело отказывалось подчиняться, и только пальцы до боли вцепились в край лавки.
На крыльце послышались шаги. У девушки от лица отлила кровь. Теперь и рада бы бежать, да поздно. Она закусила губу, и низко склонила голову. «Ежель что, так лучше в омут» – мелькнула отчаянная мысль.
Дверь распахнулась.
– Альяна! Встречай гостей! – так же, как и вчера пробасил Речер.
– Вот уж гости! Всем гостям гости! – захлопотала женщина, – А я все думаю, сидят в своих городских стенах, носу не кажуть. Аль обиду какую затаили?
– Буде тебе Альяна, в начале лета же гостевали, – прозвучал задорный мужской голос, – Сама понимаешь, дела. Мастерскую надолго оставишь, так людям придется босоногими ходить. Где еще хорошую обувку справят, как не у меня!
– Ну разважничался! – насмешливо укорил его женский голос.
Незамеченная за веселой суетой, Эвелиса чуть приподняла голову, и бросила быстрый взгляд в сторону гостей. Почти сразу ей стало стыдно за свой испуг. Скромность, это одно, но ведь трусихой отродясь не была. Так чего теперь зашугалась от своих же мыслей?
У стола стоял рослый мужчина, с легкой проседью в бороде, рядом с ним кругленькая румяная женщина в ярком платке. Не нужно было отличаться особой наблюдательностью, чтобы заметить ее сходство с хозяйкой дома.
Гости вскоре тоже обратили внимание на сидящую у окна девушку. Эвелиса привычно опустила голову, помня о родительских наставлениях, но вопреки опасениям ей не пришлось произнести и слова. Альяна сама представила ее гостям, а про тетку, к которой якобы ехала девушка, и вовсе рассказала так подробно, словно была знакома с ней лично.
Рассадив дорогих гостей за столом, женщина убедилась, что у каждого под рукой достаточно пирогов, после чего завязалась неспешная беседа.
Эвелиса участия в общем разговоре не принимала, предпочитая слушать других. Вскоре она уже знала, что мужчина работает сапожником, а его жена – старшая сестра Альяны.