В этом году подросли цены на кожу, но своих запасов еще достаточно, так что сапожная мастерская работает без заминок.
Зато гвозди подешевели, какая-никакая, а экономия.
– Но первое дело, качество! – мужчина хлопнул ладонью по столу, – Ко мне за обувкой приезжают не только из Аксора, из Карди наведываются. А один купец специально закупил самый расхожий размер, да переправил ажно в Бастрию. Так в день расхватали.
За столом понимающе заохали. Эвелиса мысленно отметила незнакомые названия. Судя по всему тоже большие города, наверное не меньше, чем Аксор. Теперь она слушала внимательнее, надеясь почерпнуть еще что-нибудь полезное. Однако дальше разговор пошел про урожай пшеницы, про муку, и разные хозяйственные вопросы. Темы знакомые, но сейчас они занимали гораздо меньше, чем могли бы.
До конца дня девушка мысленно проговаривала в голове названия городов. Карди, Бастрия, Карди. А может рано она решила отказаться от пути в Аксор? Сделает вид, что поехала туда, а по пути как-нибудь улизнет, и направится в совсем другой город. И ищи ее, хоть до скончания века.
Теперь, зная как будет действовать дальше, Эвелиса почувствовала себя бодрее. Да и Альяна ясно же говорила, что «сродственнички» приезжают только после уборки урожая – с зерном. Так что вздрагивать от каждой проезжающей телеги не стоит, но и слишком на глазах мелькать тоже.
Узнать бы еще, какой город подалее будет: Карди али Бастрия?...
Глава 7. Волею случая
Измучив себя за несколько дней разными мыслями, Эвелиса так и не решила в какой из городов податься. Определиться с тем, куда нельзя, оказалось гораздо проще. Иногда закрадывалась мысль, что если Аксор так велик, как говорил о нем Януш, то можно было бы остаться и там. Но вдруг, чем больше людей, тем проще будет ее отыскать? В родном селе глаз мало, да и от тех не скроешься, а в городе наверное и подавно каждый шаг на виду.
Девушка поставила ведра с водой на лавку, и взглянула в окно. Хоть и знала, что «тех людей» не ждут раньше осени, а все же, каждый раз когда мимо проезжала телега, сердце уходило в пятки. С радостью осталась бы она здесь, помощницей по хозяйству. Руки к труду привычные. Но нельзя…
Альяна правда, пару раз заводила разговор, что Эвелиса может и подолее гостить. Однако девушка использовала уже привычную отговорку, про дожидающуюся ее тетку. Хотя и самой было жаль расставаться с хорошими людьми. В кои-то веки ее не корили, не попрекали, да и во взглядах обращенных к ней не было хмурой угрюмости. Речер с Альяной вели себя так, словно и не замечали некрасивости гостьи, и уж тем более ее изъяна.
Однако мрачная тень бывшего жениха ни на миг не оставляла девушку, поэтому когда пришел час прощаться, она была полна решимости ехать дальше.
Альяна напекла ей в дорогу целый узел пирогов, и не на шутку рассердилась, когда Эвелиса достала из пояса несколько монет.
– Ишь выдумала! Да разве ж я за деньги тебя привечала? А ну спрячь обратно, и чтобы я их больше не видела!
– Но ведь вы кормили меня, поили. Угол выделили, – Эвелиса смешалась, но попыталась настоять на своем, – Неправильно это, если я в долгу останусь.
– Не пойму я, про какой такой долг толкуешь. Аль я по-твоему тепло сердечное на монеты размениваю? Вот же младое поколение, все деньгами считаете, – женщина было нахмурилась, но увидев, как гостья залилась краской, и низко склонила голову, смягчилась, – Любя упреждаю. И монеты прибереги, кто знает, какая там жизнь тебя ждет, у тетки.
На дороге остановилась телега, груженая мешками, и почти сразу со стороны мельницы появился Речер.
– Никак полдень уже? Быстро, быстро день летит.
Эвелиса украдкой рассматривала человека, который должен был довезти ее до Аксора. Пожилой, лицо и руки изрезаны морщинами, а голову венчает мешковатая шапка, натянутая на уши, словно на дворе морозная зима. Чуть приподнявшись, мужчина кивнул Речеру, и опустился на свое место, больше не проявив никакого интереса к окружающим.
– Вот, цветок осенний, с Ардеем поедешь. Лучшего попутчика и желать нельзя. Со своих малых лет его знаю, хороший человек!
Последние слова прозвучали так, словно были не характеристикой, а титулом. Эвелиса поклонилась, но «хороший человек» даже не повернул головы в ее сторону.
– Он на один глаз слеповат, так что с этой стороны можешь не кланяться, – пробасил Речер, даже не думая понизить голос.
– И на уши туговат, – подсказала Альяна, – Поэтому хоть говори, хоть песни пой – не услышит. А коль очень понадобится сообщить что, вставай напротив, чтобы свет на твое лицо ярко падал, и говори медленно, одними губами. Через слово, да разберет.