Хотя некоторые в душе все-таки жалели девчонку. Незлобивая ведь, да и не от хорошей жизни здесь трудится. И при ней правда чище стало. И покупателей больше стало ходить. На других-то рынках то и дело в гнилушку вляпываешься, а здесь чистота. Любо дорого пройти.
В этот раз, как обычно, господин Вардт долго ходил между рядами, заглядывал под прилавки, и даже пошаркал ногами по земле, в надежде что поднимется пыль. Эвелиса наблюдала за его стараниями с каким-то мрачным удовольствием. Половину ночи выметала и выскребала все, за что глаз мог бы зацепиться. И целую неделю таскала торговке семечками тяжелые корзины, лишь бы она шелуху сегодня не плевала.
Мало верилось, что хозяин рынка расщедрится на полную оплату, но у девушки была мысль обратиться с просьбой, так пусть у него будет меньше поводов для придирок. Авось тогда не откажет.
– Неплохо. Определенно неплохо. – подвел итог господин Вардт, вкладывая в руку Эвелисы три монеты. – Могла бы и получше постараться, но да я щедрый, закрою глаза на огрехи.
На язык так и просилось спросить, какие такие огрехи, но девушка сумела промолчать. Если бы было к чему придраться, то мужчина бы обязательно высказался. Вместо этого она низко склонила голову, пробормотав под нос слова благодарности.
– Вот, знаешь свое место, и правильно. Всем бы подобное смирение иметь. – хозяин рынка многозначительным взглядом обвел торговок, но те сделали вид, что ничего не заметили.
– Господин Вардт, – Эвелиса решила, что более подходящего момента может и не представиться, – Скоро зима наступит… И я хотела просить вас…
– Чтобы снег стороной город обошел? – перебил ее мужчина, и сам же расхохотался, – Не в моих это силах. Так что придется тебе получше метлой своей поработать.
– Сарай, где я живу, со всех сторон продувается. В нем зиму не перезимуешь. Может, вы бы могли помочь подыскать жилье потеплее. С моим заработком и комнаты не снимешь.
Мужчина поморщился.
– Вот за что я вас бездельниц не люблю, так это за то, что дай вам палец, а вы руку по локоть отгрызете. Может тебе еще платье справить и на бал вывезти? Так тебе милая моя, не в приборщицы, а в другого рода девицы наниматься тогда следовало, если хочешь, чтобы блага сами на голову сыпались.
От его слов Эвелиса вспыхнула, и отшатнулась.
– Я же не прошу многого. Только крышу над головой…
– У тебя она есть, – жестко оборвал ее Вардт, – А если чем недовольна, никто не держит. Считаешь, что я мало плачу, так иди к тем, кто платит много. Все, скройся с глаз моих!
Девушка попыталась еще что-то сказать, но горло сжималось, не давая произнести и слова. В презрительном голосе владельца рынка звучало что-то до боли знакомое. Не так ли с ней разговаривал отец, когда особенно был не в духе. И нельзя было даже рта открыть в свое оправдание. Может поэтому и сейчас пропадает голос, и пытайся не пытайся, а будешь молчать.
Расстроенная до слез, Эвелиса не заметила, что в этот раз к их разговору прислушивались не только торговки. У прилавка с грушами стояла пожилая женщина, одетая чуть лучше, чем большинство покупателей, и с любопытством наблюдала происходящее.
– Полюбовница его что ли? – поинтересовалась она, словно без особого интереса, когда и девушка и мужчина разошлись в разные стороны.
– Что вы, – торговка придвинула корзину с более спелыми плодами, и украдкой огляделась по сторонам, – Просто девка местная, улицу метет, да мусор собирает.
– Мне показалось, что ваш хозяин был ею не слишком доволен?
– Ох, знаете…
Через полчаса, пожилая женщина знала все что хотела, и даже больше. Про девицу она выслушала с интересом, а вот про то, что хозяин рынка носит плоскую шляпу, чтобы скрыть залысины – чисто из вежливости. И к чему ей последнее? А над остальным следовало хорошенько подумать.
Рассчитавшись за полную корзину, женщина направилась к выходу, погруженная в свои мысли.
***
Солнце уже опустилось к самому горизонту, а Эвелиса все сидела на обломке доски, не в силах заставить себя пойти убирать рынок. Глаза то и дело начинало щипать, и она торопливо смахивала набегающие слезы. Не то чтобы девушка всерьез рассчитывала, что хозяин рынка поможет подыскать ей жилье получше, но расставаться с этой надеждой было тяжело.
За тем ли бежала из родной деревни, только чтобы тихо замерзнуть здесь в полной безвестности? Эвелиса шмыгнула носом, и вытерла его рукавом. А если бы не бежала, то делила бы сейчас постель с дурнем деревенским, а то и с его братом. К горлу подкатил гадкий комок. Нет, все правильно сделала.
И сейчас можно остаться, и в один из морозных дней замерзнуть насовсем, а можно уйти, и подыскать другое место. Хотя бы до весны. Мысль об уходе с рынка пугала своей неопределенностью, но и выхода другого не виделось.