— И часто с вами такое? — герцог брезгливо морщился.
— Постоянно. Когда нервничаю.
— Я вас пугаю?
— Да, — сглотнула, не поднимая глаз от черной закопченной скатерти.
От его надменного тона по лопаткам заплясал ледяной ветер, хотя еще секунду назад передо мной полыхал родной огонь.
— Хорошо. Мы берем эту, — дымящаяся глыба льда ткнула в меня пальцем, как в кобылку на выставке. — Собирайтесь. Отправляемся через час. У нас не так много времени, чтобы успеть организовать брачный обряд до третьей Великой ночи Звездносвода.
Меня? Берут? Через час? Отрывистые фразы, выданные приказным тоном, никак не желали укладываться в голове. Нет-нет, это судьба для Азары! Для наследницы графа, будущей хозяйки имения…
Дядя был того же мнения. Он вскочил со стула, и тот с грохотом отлетел к стене.
— Ваша светлость, Эллайна прелестная дева… и дар ее силен… Но она с трудом… упф… держит его под контролем! — граф, потирая полное горло, пытался скрыть одышку. — А вот моя Азара уже освоила…
— Я видел, да.
— И, главное, муж моей сестры оставил земли Тарвов в упадке, в долгах… У малышки Эль нет приданого, — дядя сокрушенно развел руками. — Ничего, кроме родового имени и этих варховых искорок.
— Этих искорок вполне достаточно, — заверил его упрямый герцог.
— Но как же?.. — леди Беатрис, пришедшая в себя и пытавшаяся заесть горе, выронила вилку.
— Чем сильнее дар, тем крепче он пропитает родовую магию своей стихией, — угрюмо объяснил северянин, отходя от стола. Эшерские деликатесы его не впечатлили. — Даже мой брат… при всех его слабостях… сможет раздуть огонь. Это все, что нас интересует.
— А мое мнение случайно не интересует? — шепотом уточнила у герцога, пока он далеко не ушел, и растерянно огляделась. — Хоть кого-то?
— А оно у вас есть? — с некоторым пренебрежением уточнил сир Нетфорд.
— Представьте себе, — нахмурилась недоверчиво. — А по-вашему, не должно быть?
Я слышала, что Ташер консервативен, но настолько доисторических нравов не ожидала! Все-таки у нас не доварховы времена.
— Это несколько усложняет мне задачу, — признался пахнущий дымом сир. — Я бы предпочел вашу покорность и максимально быстрый сбор. Мой брат ждет свою невесту.
— Я с вашим братом незнакома, — напомнила шепотом. — Да и едва ли приспособлена к жизни на севере.
— Эйдан вам непременно понравится, у него это в крови, — прохрипел, морщась, ташерец. — Если Предел падет, рано или поздно изнанка Мертвого леса доползет и до Эшера… А там, видит Гракс, разницы между югом и севером уже не станет.
Его статная военная выправка идеально сочеталась с хлестким, жестким, отрывистым тоном. За минуту разговора я начала ощущать себя бойцом из отряда, потным и запакованным в жаркую кожу.
— Собирайтесь, — продолжил кидаться приказами северянин. — Не берите много, едем налегке. Без экипажей, на конях: через горный хребет так удобнее.
— Через хребет? — дядя икнул, вздрогнул всем телом и побелел так, словно знал о горах куда больше присутствующих.
— Браксаард прав: Великая ночь приходит без предупреждения. Мы сделали большой крюк, объезжая графства одно за другим, но должны успеть в Ташер к утру, — уверенный тон, верно, должен был прикрыть сочившуюся из герцога усталость и взбодрить оставшихся. — Полагаю, из седла вы не вывалитесь, ланта Экарте? Или вам удобнее без?
Жесткая усмешка выплыла на породистое лицо: герцог помнил про похищение своего жеребца. И вряд ли вообще когда-то забудет…
Я собиралась ответить, что ни одна леди не соберется за час. У меня, может, не столько вещей, сколько у кузин, однако памятным барахлом забита вся комната! Но вместо слов изо рта вылился жалкий стон, и я начала задыхаться.
Осознание накатило слишком резко. Какой-то «Красивый» младший герцог, какие-то монстры Мертвого леса, север, зима, аванпосты… И самое страшное — какая-то свадьба. С незнакомцем с журнальной картинки! Это все точно не про меня. Оно не может быть про меня!
Дядюшка подошел к северянину и глянул снизу вверх прямо в колючие глаза.
— Нет, — выдохнул без страха.
— Юг отказывает северу в даре огня? — желваки заходили на суровом лице герцога. — В невесте, без которой падет целый предел?
— Не отказывает. Но Эллайна мне не чужая, и я не позволю тянуть ее, как кобылку на привязи. Она благородная леди, а не безродная девица, и не станет скакать с отрядом потных вояк наравне, — строго объяснил граф.
Вся его округлая, тягучая, мягкая суть вдруг собралась в тугой волевой кулак, который мог и ударить.