— Выглядит аппетитно.
— Ветчина по-швейцарски. А вот и вода. И кофе. — Я ставлю оба напитка на маленький столик рядом с ней, затем придвигаю стул и сажусь рядом с ней.
— Ты не собираешься есть? — Она откусывает от сэндвича, по-видимому, не в силах остановиться, и когда она стонет, мой член упирается в шов моих брюк.
— Я в порядке. Я хочу убедиться, что тебе комфортно. — Я придвигаюсь ближе. — Достаточно тепло? — Я натягиваю одеяло повыше, и когда ткань немного приоткрывается, я вижу, что она все еще обнажена под ним. Мой член снова дергается, как чертов таймер для приготовления яиц, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сосредоточиться.
— Это замечательное место. — Она откусывает еще кусочек, и это доставляет мне несказанное удовольствие. — Мы так долго путешествовали, что просто находиться где-то просто удивительно, понимаешь? Просто сидеть здесь. — Она улыбается и отпивает кофе. — И есть, и пить, и не беспокоиться о логистике, и о составлении списков, и о контроле за толпой, и о миллионе мелочей, во что превратилась моя жизнь за последние несколько лет. — Она снова ловит мой взгляд. — Извини, я болтаю без умолку.
— Не останавливайся. Я хочу узнать тебя получше, Кловер. Всю тебя. Фамилия тоже не помешала бы.
Ее щеки становятся персиково-розовыми.
— Лейн, и ты уже знаешь обо мне больше, чем кто-либо когда-либо знал.
Я беру ее свободную руку и целую в тыльную сторону.
— Спасибо, что доверяешь мне это.
Она подносит мою руку к своим губам и целует ее.
— Спасибо, что хорошо ко мне относишься, и за то, что спас нас от снегопада, и за еду, и за то, что ты был тем горцем, который, как я и не подозревала, был мне нужен. — Она кладет мою ладонь себе на колени, берет кусочек сыра и с аппетитом поедает его.
В детстве я любил смотреть мультики. Старые, рисованные от руки. А не цифровую хрень. И прямо сейчас? Я тот самый скунс, который видит идеального кота и вытаращивает глаза-сердечки. Я никогда не знал, что я сентиментальный, но вот он я, смотрю на эту женщину так, словно она — единственное, чего я когда-либо хотел. И, возможно, так оно и есть.
— Обычное детство, скучное время в колледже, но потом я встретила Аврору. И когда ее карьера пошла в гору, я тоже. Я слежу за тем, чтобы она не сбилась с пути и была в безопасности. И я отвечаю за все детали.
— Значит, она большая поп-звезда?
— Ты действительно никогда не слышал об Авроре? — Она доедает свой сэндвич и запивает его половиной бутылки воды. «Привкус любви», «Сладкий дождь», «Скучная голубушка»? — Она таращит глаза, затем допивает воду.
— Все это звучит как отличные песни, но нет, я никогда о них не слышал. — Я предлагаю ей еще воды.
Она качает головой, и я подношу к ее губам чипсы, которые она принимает. Я поглаживаю ее по руке, просто наслаждаясь ощущением тепла ее кожи.
— Я мог бы делать это вечно. — Я не осознаю, что произнес это вслух, пока ее ангельское личико не расплывается в улыбке. Я откашливаюсь.
Ее улыбка становится шире, и она продолжает:
— В следующем году мы планируем выпустить очень эмоциональный альбом. Мне нравится копать глубже, понимаешь? — Она улыбается и делает еще один большой глоток кофе. Она пожимает плечами. — В любом случае, расскажи, чем ты здесь занимался, кроме того, что не слушал радио. Ты лесоруб?
Я улыбаюсь и смотрю на это сверху вниз. Лесоруб. Может быть, в другой жизни. Я должен солгать ей, рассказать какую-нибудь фантастическую историю о своем прошлом, которым я мог бы гордиться. Но когда я снова встречаюсь с ней взглядом, я понимаю, что просто не могу этого сделать.
— Я здесь всего пару лет. Сначала переехал во Фрозен Фоллс, потом построил этот домик. Все начиналось с того места, которое ты видишь. — Я оглядываю стены из грубо обтесанного дерева. — Но потом я продолжил расширяться. Сначала для Барроу, затем для Диего и, наконец, для Тирнана.
— Вы братья? — Она доедает чипсы и облизывает кончики пальцев.
Мой член требует, чтобы ее язык облизал вместо пальцев его, но мне нужно сосредоточиться. Это важно.
— Нет. Ну, не по крови. Мы почти братья, но это потому, что у нас схожее прошлое. — Я опускаюсь перед ней на колени, и она перестает облизывать и удивленно смотрит на меня. — Мы все совершали плохие поступки. За деньги. — Я вздыхаю.
— Ничего страшного. — Она ставит свой кофе на стол и наклоняется вперед. — Ты имеешь в виду, как стриптиз? Хотя я бы никогда не стала осуждать.
Я издаю смешок и прижимаюсь к ней, кладя голову ей на колени. Она гладит меня по щеке, и все это кажется таким… правильным. Я не хочу все портить правдой.