— Ты считаешь, что у меня красивые глаза?
— Уверяю, что все считают твои глаза красивыми. Тем более, когда ты становишься вспыльчивой и в них начинают сверкать золотые искорки.
Я поджала губы, не наслаждаясь мыслью о том, что по моим глазам люди могут меня прочитать.
— Подожди. Что именно? — Если у меня будет эта ценная информация, то я смогу удержать себя от этого в будущем.
— Когда ты поправляешь очки на носу.
— Иногда их нужно поправить. — Я поднимаю подбородок.
— Иногда — да, — легко соглашается он. — А иногда нет, и ты все равно их поправляешь.
Черт. Он прав.
— Спасибо.
Он сжимает мою руку. Я даже не заметила, что мы все еще держимся за руки.
— За что ты меня благодаришь?
Я тяжело вздыхаю. На данный момент у меня довольно большой список.
— Я слушаю. — Он смотрит на меня своими темными глазами и слегка улыбается, что делает его еще более привлекательным. Я не уверена, что другие назвали бы его красивым. Его нос выглядит так, как будто его несколько раз ломали. Черты его лица резкие, словно высеченные из камня. Как будто он был одним из тех воинов, которых мир решил почтить, поэтому они вырезали его из горы и вдохнули в него жизнь.
— За то, что спас нас. За то, что доверил мне вести за собой. — Я опускаю взгляд. — Поцеловал меня.
— Что?! — Голова Авроры просовывается между сиденьями. Я осторожно провожу рукой по ее лицу и толкаю ее обратно вниз.
— Следи за Бэллс, — напоминаю я ей.
— Не втягивай меня в это, — кричит Бэллс. — Я хочу услышать об этом поцелуе.
Я издаю стон и еще глубже вжимаюсь в сиденье.
Чарльз немедленно начинает хмуриться.
Я качаю головой.
— Не злись, я просто …
— Стесняется. — Раздается сзади.
— Тебе не больно или что-то в этом роде? Может, тебе стоит отключиться?
Бэллс игнорирует меня.
— Не могу поверить, что наша маленькая Кловер влюбилась в горца.
На этот раз я закрываю лицо руками. Мне больше нравилось, когда Бэллс и Аврора тихо сидели на заднем сиденье.
— Мы уже подъехали? — Я опускаю руки, чтобы посмотреть на них. — К вашему сведению, он лесоруб.
— Мы приехали, прелестные глазки.
Слава Богу. Меня переполняет чувство облегчения и разочарования одновременно. Я рада, что мы находимся там, где можем найти убежище, а Бэллс может получить медицинскую помощь, которая может ей понадобиться, но мне также грустно, что я больше не буду практически наедине со своим горцем.
— Он дал ей прозвище. — Шепот Авроры отвлекает меня от моих мыслей. Возможно, потому, что он и близко не похож на шепот.
Я выглядываю в окно, но не вижу ни хижины, ни чего-либо еще, на самом деле.
— Все, что я вижу, это снег.
— Раздвинь ноги, — говорит Чарльз.
Я тут же делаю это. И только когда мои подруги спрашивают: «Какого хрена?» Я замечаю, как быстро я раздвигаю их для него. Очевидно, у моего тела собственный разум. Мне придется поработать над этим.
Он ухмыляется? Мне кажется, он ухмыляется. О Боже. Мои щеки горят. Я наблюдаю, как он открывает бардачок. Я вижу клавиатуру, и он набирает десятизначный код. Если бы мне пришлось угадывать, он бы решил, что ему не нужно скрывать это от меня, потому что он сделал это так быстро, а цифр было слишком много, чтобы я могла их запомнить.
Жаль, что у меня на самом деле так не работает мозг. Я могла бы прямо сейчас назвать ему эти десять цифр, а потом повторить в обратном порядке, если бы он захотел. Но я держу все эти мелочи при себе. Когда дело касается мужчин, часто лучше прикинуться дурочкой. И все же, что-то внутри меня подсказывает, что Чарльз был бы впечатлен этим мастерством.
— Добро пожаловать домой, дамы. — Кажется, что снег над горами начинает таять. Я открываю рот от удивления, когда он заезжает в огромный гараж. Дверь за нами закрывается.
Мой взгляд останавливается на трех мужчинах, которые подходят и останавливаются перед машиной. Все они скрестили руки на груди, и никто из них не выглядит счастливым, увидев нас.
— Они скорее лают, чем кусаются, — говорит Чарльз.
— Я предпочту, чтобы они кусались.
— Бэллс. — Я произношу ее имя. Она слабо улыбается, и это меня беспокоит. Она шутит, чтобы скрыть свою боль. Я поворачиваю голову к Чарльзу. — Обещай, что все будет хорошо.
Сначала он ничего не говорит. Я отстегиваю ремень безопасности и оказываюсь прямо перед ним, не заботясь о том, что все на нас смотрят.
— Обещай мне. — Я смотрю в его темные глаза.
— Обещаю, — наконец произносит он, прежде чем снова одарить меня одним из тех поцелуев, которые заставляют меня сомневаться во всем, что касается жизни.