Нахмурившись, Оливия осторожно выглянула в спальню через дверь и успела увидеть край мелькнувшей юбки — не Агатиной. Первым порывом девушки было громко объявить о своём присутствии и потребовать ответа, что незваная гостья забыла в покоях её сестры и кто она вообще такая. Однако поразмыслив, Лив решила не торопиться. Мало ли, какие сюрпризы у этой дамы припрятаны. Она поступит лучше: вернувшись к себе, Лив внимательно рассмотрела захваченные из дома пузырьки с разными добавками в краски, достала тюбики и взяла пучок кисточек. Прикрыв глаза, девушка немного подумала, потом кивнула своим мыслям и взяла палитру.
— Надеюсь, его высочество не обидится, — пробормотала Оливия, ловко смешивая нужные цвета и составляющие.
Магия уже начала мягко покалывать кончики пальцев, требуя выхода, и Лив, поспешно повязав старый, заляпанный красками фартук, поспешила в комнату сестры. Шляются тут всякие с неизвестными намерениями, а потом ложки пропадают! Тихо фыркнув, Оливия окинула внимательным взглядом дверной косяк, ещё раз прикинула сложившийся в голове рисунок и начала точными, быстрыми движениями наносить мазки на дерево. Увлёкшись, она замурлыкала песенку, губы Лив разошлись в довольной улыбке. Как всегда во время работы, она увлеклась, позабыв обо всём, магия свободно текла сквозь пальцы в кисть и краски, и рисунок начал мягко мерцать, впитываясь в дерево, становясь одним целым с ним. Теперь узор не стереть, не уничтожить так просто, и самый большой плюс его в том, что этот хитрый оберег никак не обнаружить. Он тихо и молча делает своё дело, защищает, и никто в эту комнату просто так не зайдёт — уж букет неприятных ощущений ему гарантирован, если не получено прямое приглашение хозяйки, или если в покоях никого нет.
Когда ей стало не хватать роста, Оливия придвинула стул и продолжила работу. Кисточка порхала по дереву, узор прихотливой вязью обрамлял дверь, переливаясь разноцветными искорками, и когда был поставлен последний завиток, Лив, сдув с лица непокорный каштановый локон, отошла на шаг, с удовлетворённой улыбкой рассматривая свою работу. Недолго любовалась: буквально через пару минут дверь резко распахнулась, и на испуганно ойкнувшую Оливию уставилась пара сердитых и одновременно встревоженных голубых глаз. Перед Смирновой-младшей стоял герцог да Корсо собственной персоной.
— Леди Оливия? — прищурившись, ровным голосом произнёс Деннер, окинув цепким взглядом гостиную за её спиной. — Вы одна здесь?
Она поджала губы, немного придя в себя, и зачем-то одёрнула заляпанный фартук.
— А кого вы ожидали тут увидеть ещё? — несколько сухо отозвалась Лив. — Агата завтракает с принцем, конечно, я одна тут. А что случилось?
Взгляд Деннера переместился на палитру в её руках, и его брови чуть поднялись.
— Позволите войти? — кратко произнёс он и добавил. — Здесь кто-то баловался магией, сработали сигнальные линии. Мне нужно проверить.
— О, — Оливия слегка покраснела и отошла в сторону, пропуская герцога. — Вообще-то это я, — призналась она, не зная, куда девать руку с кистью. — А что, это запрещено? И как вы узнали о магии? — Лив прищурилась, отложила палитру на стул и скрестила руки на груди, смерив Деннера хмурым взглядом.
— Я возглавляю Службу Безопасности, — ответил он на её последний вопрос, а потом, моргнув, уже внимательнее посмотрел на Оливию. — Вы? У вас есть способности?
Лив терпеливо вздохнула, сняла фартук и подошла к креслу.
— Я художник, делаю обереги из рисунков, — решила она сразу разъяснить герцогу. — Надеюсь, я никаких законов не нарушила? — Оливия покосилась на задумчивого герцога. — Просто я заметила, что сюда кто-то заходил, пока Агаты не было, а дверь снаружи не закрывается, только изнутри, вот я и подумала…
— Кто сюда заходил? — перебил её Деннер, и по тону его голоса Лив поняла, что его светлость не на шутку встревожен.
— Не горничная, они вряд ли носят дорогие платья. Я успела заметить край юбки, — пояснила она на вопросительный взгляд гостя. — Ну, не знаю, кто это был, женщина какая-то. Вот и решила обезопасить комнаты сестры, — немного смущённо призналась Оливия. — Ничего опасного, просто того, кто зайдёт без спроса, ждут крайне неприятные ощущения, — она опустила взгляд. — На слуг не распространяется.