И Эмили почему-то ему поверила. Этому наглецу. Этому шарлатану.
Саймон оглядывал ее спальню, и Эмили, наблюдая за ним, вдруг подумала, что этому мужчине никогда не приходилось ничего навязывать женщинам. Что он способен очаровать любую женщину так же легко, как и сразить врага. Одним взглядом он мог заставить любую женщину понять, что это такое — почувствовать себя подлинно женственной. Одним поцелуем мог сломить ее волю. И тут Эмили по-настоящему испугалась.
— Скажи-ка мне вот что. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Почему, собственно, ты вдруг решила выдумать себе мужа?
— Это вас не касается.
— Неужели не нашлось мужчины, который согласился бы терпеть твой нрав в придачу к твоей красоте?
Эмили пришла в негодование.
— Очень многие хотели на мне жениться.
— Однако ты никого не выбрала. — Он коснулся пальцами бледно-желтого шелкового покрывала, которое лежало сложенным в изножье кровати. — Почему?
Эмили следила за тем, как его пальцы скользили по шелку, и у нее возникло какое-то странное чувство. Что-то очень интимное было в том, что она наблюдала за тем, как эти длинные, изящные пальцы касаются ее постельного белья.
— В мои намерения не входит объяснять вам мои мотивы.
— Понятно. — Он отошел от постели. — Итак, мне придется удовольствоваться собственными выводами.
И он пошел на нее — она отступила на шаг.
— Что это вы затеяли?
Он улыбнулся:
— Собираюсь проверить одну свою теорию.
Он подходил все ближе — она отступила еще.
— Держитесь лучше на расстоянии!
Он покачал головой:
— Но мою теорию нельзя проверить на расстоянии.
Эмили отступила еще на шаг и уперлась в низкий подоконник открытого окна возле ее туалетного столика — и вдруг почувствовала, что теряет равновесие. Она ахнула и взмахнула руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и стала падать назад, в разверстую тьму открытого окна.
— Осторожно! — крикнул Саймон, схватив ее за руки и резко дернув к себе.
Она ударилась о его крепкую грудь, с шумом выдохнула и, не успев ни о чем подумать, прильнула к нему, обхватила его руками за талию, почувствовала под щекой белый галун, пропущенный по груди, и грубую шерстяную ткань мундира. Она дрожала всем телом в его объятиях.
— Боже правый, Эм, — шепнул он, крепче прижимая ее к себе. — Еще чуть-чуть, и…
Еще чуть-чуть, и… Она учащенно дышала, и с каждым вдохом до ее обоняния доносились интригующие запахи кожи, шерсти и мужчины.
— В мои планы не входит стать вдовцом раньше, чем я успею вкусить радостей семейной жизни.
Она чуть отстранилась и посмотрела в его бездонные глаза.
— Неужели мне надо напоминать вам, что на самом деле мы не женаты?
— Нет, мне об этом не надо напоминать. — Он улыбнулся. И на правой щеке его появилась ямочка.
Она ясно сознавала, что сильные руки все еще обнимают ее, длинные пальцы сжимают ее талию. Но не могла найти в себе силы высвободиться.
— Если бы мы и в самом деле были женаты, то не стояли бы сейчас вот так, — сказал он.
— Не стояли бы?
— Нет. — Руки его скользнули по ее спине вверх, под распущенные волосы, и тепло разлилось по ее телу, проникнув через шелк пеньюара и полотно ночной сорочки. — Если бы мы были по-настоящему женаты, я бы сейчас лежал с тобой в этой большой мягкой кровати.
Эмили все смотрела в его глаза, не в силах оторвать взгляда от плясавших в них огоньков.
— Если бы мы были по-настоящему женаты, — он легко коснулся губами нежной кожи под ее ухом, — я изучил бы все роскошные изгибы, все изящные черты… — Он куснул ее за мочку уха. — Все укромные уголки твоего тела.
Эмили задрожала. «Если бы мы по-настоящему были женаты» — мысль эта рябью пробежала по поверхности того укрытого от глаз озера тоски и желания, которое разливалось все шире в ее душе. Она почувствовала, как что-то изменилось внутри ее и она помимо воли потянулась к нему. Грудь ее коснулась его груди, с губ сорвался жаркий вздох. Она почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Ты такая красивая, — прошептал он, касаясь губами ее щеки.
Эмили чувствовала, что воля ее слабеет. Боже, необходимо было прекратить это.
— Вы пытаетесь меня соблазнить, — сказала она, отстраняясь от него настолько, насколько позволяли крепкие руки, державшие ее.
— Есть в вас что-то особенное, мисс Мейтленд. Пламя свечей играет в ваших волосах и сверкает в глубинах янтарных глаз. И возникает желание проверить, не пылает ли у вас внутри настоящий огонь.
— Вы дерзки сверх всякой меры. — Она толкнула его в твердую, как гранит, грудь и пришла в ужас от того, каким слабым оказалось ее негодование и как дрогнул ее голос.
Эмили посмотрела ему в глаза, соображая, удастся ли ей противостоять его натиску, если ему вздумается и в самом деле заявить на нее свои права. Однако опасения вызывала не его физическая сила. Страшилась она той силы, которая была неизмеримо опаснее. Той силы, которая заставляла ее желать, чтобы сбылись ее мечты.
— Будьте любезны убрать руки.
Руки его скользнули вниз, погладив ее спину.
— Если и в самом деле таково ваше желание, миледи.
Эмили с трудом сглотнула.
— Таково мое желание.
Он выпустил ее.
Она сделала один нетвердый шаг назад и вновь оказалась у окна.
— Осторожнее. — Он схватил ее за руку и оттащил от подоконника.
Она сердито вырвала руку.
— Спасибо, но я вполне способна передвигаться без вашей помощи.
Он пожал плечами:
— Я просто действую в интересах вашей семьи: не то им придется завтра же облачаться в траур.
— Они облачились бы в траур уже сегодня, если бы знали, какую ужасную ошибку я совершила. — Она опустила раму окна, оставив лишь небольшую щель.
— Ты имеешь в виду ошибку в выборе мужа?
— Совершенно верно.
— А что они подумают, если узнают, что мы на самом деле не женаты?
У Эмили мурашки побежали по спине при мысли об этом. Ведь она находится в своей спальне наедине с мужчиной, который не является ее мужем.
Он взял томик сонетов. Принялся листать его с таким видом, будто не было у него в мире важнее заботы.
— Отдайте, — сказала она, выхватывая книжку у него из рук.
— Ты очень взвинчена. Право, мисс Мейтленд, не стоит так волноваться.
— Как я могу не волноваться, когда меня шантажирует негодяй?
— Я не собираюсь никому открывать вашу маленькую тайну.
— Полагаю, такой шаг будет означать конец вашей карьеры в качестве охотника за приданым. — Она прижала книжку к груди и уставилась на мерзавца. Неужели он читает ее мысли? Какой ужас! — Полагаю, мой отец не успокоится, пока не упечет вас в тюрьму.
— Похоже, и вы, и я окажемся в большом проигрыше, если наша тайна выплывет наружу.
— Может, и стоит пойти на скандал ради того, чтобы увидеть вас за решеткой.
Он засмеялся, и, услышав этот низкий смех, она, несмотря на свой гнев, улыбнулась.
— А ты и вправду кровожадная девица.
— Вот и не забывайте об этом. Особенно если вам снова вздумается попробовать соблазнить меня.
— Ты вот что мне скажи, Эм. Что обидело бы тебя больше: попытка соблазнить тебя или, — тут он улыбнулся, и, глядя на его четко очерченные губы, она припомнила, как он целовал ее, — если бы я не стал пытаться?
— Не говорите глупостей. — Она отвернулась, чтобы скрыть заливающий ее щеки румянец.
Она смотрела на сад, на лужайки, которые простирались позади дома. Трава, словно обрызганная лунным светом, доходила до самого края глубокого ущелья, по которому текла река, похожая на сверкающую чешуей серебряную змею из легенд. Какая сказочная ночь! В такую ночь бесстрашные рыцари должны освобождать из плена своих дам. Вот только ей достался рыцарь, оказавшийся переодетым драконом.
— Могу уверить вас, мне нисколько не интересны неуклюжие ласки негодяя.
— Точно?
— Точно. Ваши действия были мне неприятны. — Она ощутила жар его тела — он подошел к ней сзади почти вплотную. Ей хотелось убежать, но она не должна показывать, что боится его.