Почему так темно? Я проморгалась.
Что-то тихо звякнуло совсем рядом. Медленно я опустила голову вниз. На моей руке тускло блестел толстый наручник. Цепь уходила в темноту. Где-то послышался крик. Совсем рядом. Бормотание. Ругань.
Снова вопль, от которого я чуть не поседела. Ругали какую-то банду оборотней.
Едва осознавая, что делаю, я приподнялась и с трудом встала. Тусклый свет откуда-то со стороны озарил темную крохотную каморку с деревянной лежанкой и стопкой непонятных тряпок. Толстые плотные прутья перегораживали выход.
Они были везде. И напротив меня — несколько узких маленьких камер, а потом большая, полная народу. И далеко не весь этот «народ» походил на людей. А финалом моей веселой новогодней истории стал призрак — прозрачный невзрачный мужичок в темном кафтане. Его голова парила слегка отдельно от тела.
И ко мне вернулись и чувства — да так, что я не заплакала, нет, зашипела яростной кошкой. И воспоминания.
Только не мои. А сироты-мещанки Ники Соболевской. Девушки, в чье тело я попала. Девушки, которая жила в Санкт-Петербурге, столице Российской империи. И которой не повезло иметь мачеху, мечтающую о её наследстве… И ухажёра из местной аристократии — который решил, что неуступчивая мещаночка может стать неплохим украшением его цветника.
А мне-то что теперь делать прикажете⁈
Глава 2
Тайны раскрываются
Если вы решили, что это надрывная драма о жизни провинциальной невинной девицы, то поспешу разочаровать. Это не моё амплуа.
Признаться, рехнуться в первые часы в этом странном мире я всё-таки могла. Могла бы, если бы не сны.
В них была вязкая обволакивающая темнота пещеры, блеск серебряных колец, золотые сияющие глаза и мягкое шипение.
Оно убаюкивало. Успокаивало. Рождало странные картины, где стая котов-баюнов — опасных, стремительных стражей Нави, неслась по огромному полю из тысячи трав. Где змей-полоз свернулся кольцами на горе сокровищ, лениво подгребая хвостом колечко с ярко-алым камнем. Где высилась на Васильевском Башня грифонов, та, что в легендарной аптеке Пеля, и дамы и господа с гравюр века девятнадцатого прогуливались по Невскому.
А змеиные кольца крепко обнимали, даря ощущение защищённости, а шипение обещало найти и не отпускать. Именно оно давало силы. И зыбкое ощущение нереальной надежды.
— Матвей Силыч, ну Матве-ей Милый, — тихо заканючила я, — прихватите у волкулаков из пятнадцатой камеры одеяло в обмен на мёду? Медок свежайший, от лешего из четвертой!
Шёл третий день моего пребывания в этом околотке. Я просительно заглянула высшему призраку в глаза. Только ему и было по силам кое-какие вещички с помощью своего дара между камерами переправлять. Мощный призрак, древний.
— Ох, Никушка, егоза, буде тебе. Вовкулаки тебе и так всё дадут и добавят ещё блох от щедрот мохнатых, — проворчал призрак деда, который по виду больше старых русских богатырей напоминал.
— Дед, ну дед, — я заёрзала.
Сегодня что-то скреблось в душе, мешало сосредоточиться. Нет, это был не страх. И сено не застряло в юбках и панталонах. Скорее… предвкушение? Ожидание? Ну, мяу!
— Как есть кошка, баюнье дитя, — оглушительно зарокотал призрак, — да будет тебе одеяло, королевишна.
— Да, смотрю, затянулось дело, — пробормотала невесело и опустила очи долу.
Нечего из образа выходить. И так вон мавка дразнится из семнадцатой. А я…
Да, теперь меня зовут Ника Соболевская и мне снова девятнадцать. Спасибо тебе, девочка, за эту жизнь. Я не забуду.
Ника была скромной и тихой, дочерью мещанина, помощника купца. И мать, и отец — люди без магических способностей. А вот Ника всегда мечтала о магии. Сколько романов о колдунах и юных девах были в ночи залиты слезами! Она окончила с отличием местную гимназию, поступила в институт благородных девиц имени Великой Княжны Милославы Михайловны, но…
Мать умерла несколько лет назад. А спустя два года отец привёл в дом — небольшую квартирку неподалеку от Аптекарского переулка — мачеху. Молодую, всего-то на пять лет старше самой Ники.
С мачехой они не поладили сразу. Но Ника была девочкой скромной. Не умела жаловаться. Отец постоянно пропадал на работе, в командировках. Тянул семью, зарабатывал мачехе на новые камушки и дочке на учёбу.
А теперь мачеха понесла. И решила, что наследство делить между её ребенком и дочкой мужа — это слишком. А тут и ухажёр Никин подвернулся — потерявший берега от вседозволенности дворянин. Сам наследник графский. Мещанка глупая должна на колени прыгнуть и тут же — в постель. А она смеет нос воротить! Да с ним! Вот и сговорились с мачехой. Это мне понятно из воспоминаний Ники, а ей, бедняжке, не было. Просто мачеха велела как-то отправиться по адресу, встретиться с одним её знакомым, забрать у него посылочку. Нике и невдомёк было, что в том доме на Васильевском, между прочим, нумера сдавали. А, когда поняла, куда пришла, да кто её встречает — поздно стало. Другое дело, что тихая девушка отбивалась от негодяя с яростью тигрицы. А под конец, когда уже поняла, что все пропало, что совершится непоправимое… Так и не поняла я, чем она этого мерзавца приложила, но надеюсь, что он навеки останется огурчиком — зелёным и пупырчатым. И тихим.
Только не выдержала Ника огня магии и предательства мачехи. Сдалась. Её светлая душа улетела птичкой на небо, а осталась — я. И угодила в местный «нечистесборник». Отделение для провинившихся нелюдей.
В Российской империи этого мира вполне вольготно сосуществовали наука и маги, обычные люди и колдуны, нечисть и нежить. И…
— Девонька, ну-ка в угол заныкайся. Никак кто-то из жандармов идёт! — проворчал призрак.
Грохот где-то наверху отвлёк от воспоминаний. Посмотрим, кто там у вас явился.
Сердце вдруг бешено забилось. Губы пересохли.
В полутьме отчётливо рисовались силуэты незнакомцев — высокие, сильные.
— По одному на выход — и в портал, — огласили.
Текли минуты.
Когда пришла моя очередь, оковы вдруг расстегнулись сами собой, прутья ушли в пол, а через несколько минут я уже ошарашенно моргала посреди небольшого светлого кабинета. С непривычки резал глаза дневной свет.
Пахло хлебом. Молоком. И змеиной шкуркой.
— Кто у нас-с здес-сь? Ведьма? Нападение на наследника Подлайских? — Раздался весёлый голос с лёгким присвистом. — Милочка, я бы вам премию выписал.
Я резко вскинула голову. Сжала руки в кулачки. И уже хотела высказаться. Но в этот момент раздался негромкий звук. Как будто стук. Или шелест. И изумлённое…
— Князь?
Мужчина за массивным столом в темно-сером мундире без знаков различия резко повернул голову вправо. Я дёрнулась вслед за ним.
— Какая яркая душ-ша. Какое с-сильное сияние дара. Какая ш-ше это ведьма, Александр. Это баюний потомок. Подойди ко мне, девица, — властный низкий голос с отчетливыми шипящими нотками околдовал.
Я обернулась. И застыла, как встопорщенный птенец, под взглядом золотых змеиных очей. Он чаровал. Вызывал безотчетное восхищение. Ощущение узнавания.
Защищённости.
Я уже видела эти широкие плечи, резкие скулы, раскосые глаза, темные волосы, словно присыпанные серебром снега.
— Я ни в чём не виновата! — Произнесла как можно твёрже. — А молодой наследник Подлайских хам, подлец и насильник! Я требую нормального разбирательства!