Князь отвернулся — его кто-то окликнул. Пальцы Полоза крепко и доверчиво сжимали мои.
Мир расширился, дёрнулся, дрогнул. И едва уловимо знакомая тёмная волна окутала меня, обняла за плечи. Запах тины коснулся ноздрей. Защитить! Оградить! Моё, мяуррр! — Яростно взорвалось внутри.
Тонкая цепочка с круглой блямбой подкатилась к нашим ногам.
В последний момент князь что-то почуял, дёрнул меня на себя попытался закрыть своим телом… Баюн — это большой котик. А котики своего не отдают. Одна моя рука стала лапой с черными блестящими когтями. Удар сердца. Вжик. Короткий ожог. И блямба отлетела туда, откуда прилетела.
Гул. Земля дрогнула, мир засверкал. Меня резко швырнуло на Янхарда. Тот даже в полете перевернулся. Приземлился, закутал в коконе из своего тела и колец.
Шальные золотые глаза. Сбившееся шипение. И молния, что прострелила нас насквозь.
— Моя… Моя Ника… — шёпот беспорядочный, восторженный.
— Янхард Полоз, женись на мне! — Выдохнула я в твердые губы. — Я согласна!
И пусть, что неприлично.
— Это был летучий фейерверк, Ника. И бедолага уронил его случайно. Зачарованные огни шустрые, порой вырываются в обход правил. Отважная моя кошка Баюн! — В золотых глазах плясали ламбаду нави.
За нашей спиной в воздухе расцветали огни. Слышался топот шагов.
— Так… — Я немного смутилась.
— Но даже фейерверки бывают опасны. Ты молодец, всё правильно сделала, — он смотрел уже серьезно.
Острые когти осторожно заправили за ухо прядь волос. Совсем они растрепались, — но в следующий раз лучше позволь вмешаться моим людям. Теперь им придется долго и нудно отчитываться по поводу того, что они оказались слабее баюньего потомка…
— Ваша Светлость!
— Князь!
К нам уже бежали.
Янхард ловко, в один миг вернул себе ноги и встал — незыблемый, надменный, уверенный. И поднял меня, бережно отряхивая шубку и помявшуюся юбку.
В горле пересохло. Только я могла опозориться при всем честном народе — стыдно глаза поднять. А ведь я ему ещё и предложение сделала! Испугалась за него. Не барышня — а дивная дурочка.
— Ваша Светлость, с вами и с барышней Соболевской все в порядке? — Знакомый колдун Александр недовольно хмурился.
Глазели прохожие, несмотря на то, что их оттеснили на другую сторону улицы. — Барышня, понимаю, что инстинкты защитные баюнов сильны, но в следующий раз не лишайте охрану хлеба, — молодой мужчина старался казаться серьезным, но глаза смеялись.
— Простите, я случайно, — выдохнула, всё-таки подняв голову.
И едва не зарделась от искреннего восхищения в глазах десятка добрых молодцев.
— Всем бы такие случайности, — мягкое довольное шипение змея. Был бы капюшон — князь бы, кажется, от гордости его раздул. Сияет.
Снежок хрустит под ногами.
— Студиоз приобрел нелицензированный летучий фейерверк, — отрапортовал усач, настоящий гренадер, — ужо теперь накроем лавочку. Штраф выписали, всё чин по чину.
— Прекрас-сно, — меня прижали к себе крепче, — выговор вс-сем нерасторопным. И дополнительные учения на болотах южных, пусть их там болотник и кикиморы погоняют. Мы с Никой Владимировной уезжаем. Нашу ценную свидетельницу необходимо пока ус-строить на служебной квартире.
Все как-то многозначительно переглянулись.
Мне послышалось басистое:
— О, влип наш змеич главный, пропал князюшко! Ишь, долго как искал, бают, пару веков. Но нашел свою душу, свет свой!
— От и ладно, Пахом, теперь может не так зверовать будет? Кошка — она и змея приручит.
Кажется, князь это тоже слышал — но никак не прокомментировал.
Совсем скоро мы сели в теплую карету с узкими темными оконцами. Диковинные кони с огненными гривами и шальными влажными глазами со змеиным зрачком прянули с места так, что улицы замелькали лентой.
— Сивки-Бурки. Дурные, но быстрые, — мы сидели по разные стороны кареты.
На губах горел поцелуй. Лёгкий, как бабочка.
— Я была немного не в себя от всего произошедшего, князь…
— Янхард. По имени. На людях — князь Янхард, так уж и быть, — мужчина смотрел на меня, не мигая.
Был бы хвост — уверена, он бы до меня добрался!
— Князь, я была излишне несдержана и нарушила всякие приличия, — решительно перебила.
Ну, хватит, не люблю откладывать неприятное на потом, сама глупостей наделала! Стыдоба, какие слухи пойдут!
Но Полоз почему-то не спешил меня упрекать. Рассыпались волосы по плечам, мелькнули серебристые пряди у висков, взгляд мужчины стал живым, жаждущим.
— Выходите за меня замуж, Ника Владимировна, — сияющие золотые глаза обволакивали, увлекали в самую тёмную Навь.
Промелькнула мимо Дворцовая набережная, понеслись незнакомые улочки, мелькнули золотые купола.
— Клянусь лелеять мой свет отныне и до конца веков. Я покорён вами. Вашей смелостью, искренностью и добрым сердцем.
Звенели, шелестели невидимые кольца. Я взлетела пушинкой — и оказалась на коленях князя.
Мимо промелькнули снежные шапки деревьев. Стальная табличка говорила, что мы уже на Выборгской стороне. Вот бы в Выборгском саду летом погулять…
Мир задрожал и запел. Захохотала где-то вдалеке метелица.
— Я принимаю ваше предложение, князь… — само сорвалось.
Пальцы легли на горячую смуглую щеку. Его губы нашли мои. Мир обрёл цель, чёткость, ясность.
— Женюс-сь немедленно!
Меня притянули ближе к горячему телу. Окутали терпким запахом. Больше не было одиночества и страха. Был только Полоз. И мир, разделённый на двоих. Так было правильно.
Дорогой дневник, не могу хотя бы в нескольких строках не выразить всю радость, что окутывает меня с первого дня моей новой жизни и по сей день!
Мы с князем Полозом поженились спустя год, выждав все положенное время, а на свадьбе присутствовал сам государь император. Что быстро заткнуло рты всем недовольным. Тогда я уже была студенткой Первого магического университета и мне, как будущему магу на страже империи, было пожаловано дворянство. Баюнья сила — не шутки. Баюны — стражи Нави, защитники, коты-оборотни. Редко когда их кровь просыпается в потомках. Но всегда — во благо.
Мы виделись с отцом, который долго просил прощения, что не почуял боль дочери, не понял, не уберёг. Он один воспитывает теперь моего младшего брата. Ни о мачехе, ни о наследнике Подлайских я более не слышала. Да мне и не нужно было. У меня была моя семья. Муж мой, Полоз — бесконечно любящий и заботливый, тот, для кого я мурлыкала по вечерам сказки. Тот, кто ради нашей любви перевернул полмира. Были мои новые друзья. Был целый огромный мир и волшебный древний город, столица империи Российской. И была новая служба в Мраморном дворце. Та зима подарила мне всё, о чем я не могла и мечтать.
А свет родной души рядом растапливает горечь одиночества вернее любого огня.