Неожиданно Вольф сам себе задал вопрос:
Может ли он силой получить то, что хочет?
Конечно, может. Хоть сейчас, хоть завтра, через месяц или даже годы спустя.
А хочет ли он получить её силой?.. Нет, не хочет. Ему становилось тоскливо до хруста собственных костей при мысли, что не увидит больше её улыбки, пусть даже язвительной.
Её свободолюбие — это то, что его в ней особенно привлекало. Оно читалась в её глазах, в каждом её жесте: во взмахе руки, в повороте головы. От неё даже пахло свободой!
И что же с эти всем случится, реши он сломать и насильно отнять то, что ей так дорого? Смирится ли она с этим?
Тогда, может, лучше отступиться? Но достаточно ли сильна его воля, чтобы просто взять и отступиться?..
Глядя на удаляющийся силуэт, Волк сам с собой заключил пари: если дева хоть раз оглянется, он расценит это как шанс, как признак того, что и она сомневается, действительно ли желает, чтобы он ушёл. А её ругань и ненависть к нему всего лишь реакция на их не совсем удачное начало.
«Оглянись! — процедил он сквозь зубы. — Ну давай же! Всего один-единственный взгляд…»
Но девушка так ни разу и не оглянулась.
# # #
Ей осталось лишь преодолеть холм, за которым располагались низинные равнины. Именно там разбили лагерь все те, кто остался от сильного и могущественного древнего народа. Её народа! Чтобы там ни говорил северный вождь — её место здесь, рядом с ними. А его место — на севере. С этими мыслями она шаг за шагом поднималась по пологому склону, и первое, что открылось взгляду на его вершине, был имперский обоз, окружённый византийскими воинами...
Их шлемы и красные накидки мелькали между хижин и казались здесь настолько чужими и несвойственными, что просто не могли не выделяться.
— Можешь ехать на своём коне либо в общей кибитке, — слова имперского командира достигли её тонкого слуха.
А следом Яра увидела, как несколько воинов подталкивали в спину Борса. Остальные же рыскали по поселению, заглядывая во все хижины и вытаскивая оттуда испуганных женщин. Не побрезговали они и запасами из полуразобранных амбаров, один даже тащил на верёвке упирающуюся козу.
— Эту возьмём с собой, — заявил имперец, ухватив за локоть молоденькую девушку.
— А хватит ли одной на всех? — отозвался ещё один. — Путь наш долог и далёк.
Имперские воины, посмеиваясь, рассматривали столпившихся в кучу женщин, а следом из этой же толпы вывели Индегерду.
Женщина была на удивление молчаливой, что ей вовсе не свойственно. В глазах жалобное смирение и безысходность.
Воин, вытянувший её из толпы, теперь стоял к Яре задом и не мог видеть её приближения. Зато червоноволосая дева, неспешно направляющаяся в самую гущу событий, привлекла внимание его соратников. И по сальным взглядам последних стало абсолютно ясно, на ком остановился их выбор.
Глава 17
Борс не стал прятаться — это удел женщин. Достаточно того, что он, как мужчина, не в силах их защитить. До сих пор кузнеца не трогали, ибо без него беспомощным женщинам в степи не выжить. Не то чтобы имперцам было до этого какое-то дело, скорее им не было нужды в кузнеце. А сам отбор мужей на вольных землях давно прибрёл символический смысл, маскируя более высокие цели Византийского императора.
Борс первым увидел имперский обоз и сам направился к ним навстречу. Яра так и не появилась, и у кузнеца созрел план: быть может, удовлетворившись пришлыми чужаками с севера, имперцы в этот раз отправятся восвояси.
— Марк Флавий. Четвёртая когорта, второй легион. Мы прибыли для ежегодного отбора.
Спешившись, имперский командир оглядел возводимую ограду, как и ров перед ней.
— Это похоже на мятеж, — изрёк он, усмехаясь.
Всадники за спиной своего командира тоже веселились от души, глядя на недостроенные укрепления, словно ничего забавнее с роду не видали.
А между тем северяне, воспользовавшись тем, что Борс куда-то отошёл, решили привести в исполнение свой план. После того, как их предводитель исчез вслед за «огненной девой», как они её между собой прозвали, викинги не знали что и думать. Тихо между собой переговариваясь, они решили при первой же удобной возможности хотя бы забрать назад своё оружие. К слову, оружие подметил Остроглазый в кузнице, когда пришёл за орудием для рытья ямы.