Каждый из них был полон решимости отомстить, и вот настал удобный момент. Переглянувшись с братом, Торстэйн вынул из-за пояса нож. Атли последовал его примеру, надвигаясь на стоящего к ним спиной Эйнара.
Первой опомнилась Яра. Когда Эйнар встал между ней и своим братом, девушка непроизвольно оглянулась, зацепившись взглядом за две рослые фигуры. Время для неё словно замедлило свой бег, и Яра видела лишь медленно поднимающуюся руку северянина, с зажатым в ней ножом. Её тело среагировало быстрее разума, а рука, словно молния, выхватила из-за пояса Эйнара клинок. Чётким отточеным движением Яра запустила его в горло викингу. Диковинный нож, инкрустированный самоцветами, был подарком конунга Харальдссона своему сыну. Он выпал из руки Торстэйна, а сам северянин осел на палубу, заливая ту своей кровью.
И только тогда Яра осознала, что произошло. Интересно, будь у неё больше времени на то, чтобы осмыслить свои действия, поступила бы она так же? Или позволила бы сыну Вольфа погибнуть?
Именно в этот момент она и осознала, что не желает смерти ни одному из них. Это ведь Его сыновья, плоть от плоти его! И какую бы личную неприязнь она к ним ни питала, они — его продолжение.
Атли был сразу же перехвачен. И даже если бы Гудрум не подоспел вовремя, вряд ли он смог бы что-то предпринять. Ведомый отцом и старшим братом, противостоять в одиночку многократно более сильному врагу он бы не решился.
Между тем Эйнар неспешно приблизился к нему, подавляя одним лишь взглядом, и Атли не выдержал —отвёл и опустил глаза.
— Протянуть под килем, — коротко распорядился Молодой Волк.
Паршивая смерть, мучительная. Вся сущность Яры воспротивилась, она не хотела ни участвовать, ни даже присутствовать при этом. Пока Атли связывали, Эйнар отёр Ярин клинок об одежду поверженного соперника и, не сводя глаз с девушки, приблизился к ней. После некоторых раздумий, Молодой Волк молча вернул ей нож как знак доброй воли и благодарности.
И только его рукоять легла девушке в ладонь, как Яра вновь метнула его в ожидающего своей казни викинга. На этот раз клинок попал прямо в сердце, подарив Атли быструю смерть.
В наступившей гнетущей тишине раздался смех Стэйна, в то время как Эйнар не сводил с Яры напряжённого взгляда. Отдать девушке клинок было его выбором. А Яра только что сделала свой.
Глава 4
Берега Гёталанда неумолимо приближались — об этом свидетельствовали всё более прохладные ночи, а также радостное нетерпение на грубых обветренных лицах мореходов.
Холодный ветер подгонял парусные ладьи в сторону родных берегов, и северяне, все как один, находились в приподнятом настроении.
Наблюдая за этими людьми, Яра невольно радовалась вместе с ними: дома их ждали родные и близкие. Наверное, лишь завидев корабли издали, они начнут толпиться у пристаней, встречая своих мужей, отцов и сыновей.
А у самой Яры на душе было так неспокойно, словно там скреблись тысячи кошек. Это можно было бы объяснить предстоящей встречей, если бы не всевозрастающая тревога. Необъяснимый страх простирал свои липкие щупальца за шиворот, проникая в самое сердце. Будто что-то должно было произойти. Что-то непоправимое.
Эйнар был тоже как никогда сосредоточен. Он стоял на носу судна, вглядываясь вдаль, только скулы его нервно сжимались от гнетущего предчувствия.
Его драккар шёл в первой линии, рассекая плотную утреннюю дымку. Низкие слоистые облака сливались с туманом и простирались над морской гладью, надёжно укутывая кругозор. Он лишь раз оглянулся, зацепившись взглядом за Яру, и та поняла его без единого слова. Девушка приблизилась и застыла подле, а за спиной её занял своё место Стэйн.
Всё оказалось настолько легко и естественно, словно Яра всю жизнь только этим и занималась. Природа откликнулась на её зов сразу — застилавшая водные просторы пелена стала рассеиваться на глазах, открывая их взглядам ещё далёкие, сливающиеся с горизонтом берега Гёталанда.
— Земля! — крикнул кто-то сзади.
— Земля! — дружно подхватили остальные.