Пузо этого отвратительного существа было таким огромным, что уверен, даже трое мужчин, таких как я, не обхватит его.
Следом бежали молодые парни в униформе и тащили просто гигантское кресло, обитое красным бархатом. Массивные подлокотники венчали оскаленные головы волков. Кресло парни поставили точно за толстопузом, и отвратительная квашня с кряхтением завалилась в него.
И это ничтожество - глава всего беспредела, в котором я оказался? Тот самый Гран?
— Что уставился? Смотри в пол, как покорная собака, — раздался голос не жирдяя, а его спутника.
Телохранитель? Советник? Два в одном?
Моё внимание было моментально приковано к оружию в кобуре с одной стороны и большому кинжалу в ножнах с другой.
Второй мужчина был крепким, высоким, сильным и хорошо вооружённым. По злому взгляду могу сказать, что он наёмный убийца.
Точно никакой не советник.
Телохранитель.
Я изучал его. Абсолютно лысый. Лоб испещрён, точно распаханное поле, глубокими горизонтальными морщинами.
Широкие плечи, мощная грудная клетка, массивные длинные ноги.
Крупнокостный, толстокожий и приученный убивать.
Я сложил руки на груди и усмехнулся.
Эти двое явственно ощутили мою холодность, которая обычно леденила кровь моих врагов.
— Гляди-ка Хан, новый пёс скалится на меня, не признавая меня, будто я и не его хозяин,
— прогундосил жиртрест.
Голос такой же мерзкий, как и он сам. Когда он говорил все его сто тридцать два, а то и больше, подбородков заходили ходуном.
Отвратное зрелище.
Я молчал. Эти ублюдки пусть думают, что хотят. Они уже трупы. Только пока ещё не знают об этом.
Усмехнулся ещё более зловеще и одарил обоих тем самым взглядом, от которого любому становилось дурно.
Взгляд абсолютного равнодушия, прямой и бесстрашный.
Толстяк поёжился и вздёрнул точно крыса верхнюю губу, демонстрируя мелкие жёлтые зубы.
— На колени, пёс! — воскликнул жиртрест. — Отныне я твоя мать, твой отец и твой Бог! Ты - моя собственность, а я - твой Хозяин. На колени!
Я склонил голову вбок, а потом сплюнул, выражая тем самым всё отношение к приказам этого ничтожества.
— Ты смотри, какой гордый, — протянул он. — Хан, думаю, стоит сегодня устроить этой собаке демонстрацию силы. Запомни, я не таких ломал и на колени ставил. Скоро ты у меня в ногах ползать будешь, харкая кровью и умоляя пощадить.
Вздёрнул одну бровь и рассмеялся.
Жиртрест стукнул по полу своей тростью.
— Хан! Давай!
Ярость вернулась горячей вспышкой огня в моей груди.
Решили испугать меня пытками?
Наивные ублюдки.
Я даже не шелохнулся, когда лысый Хан вытащил из кармана тонкий прямоугольник -сенсорный пульт управления.
Он приблизился к клетке, оскалился мне и произнёс:
— Наслаждайся, пёс.
Коснулся пальцем пульта и...
Из браслетов в мою плоть врезались острые иглы и прыснули в кровь какую-то жидкость.
Сжал руки в кулаки и с ненавистью взглянул на этих тварей, запоминая торжество и удовольствие на их рожах.
Мгновенно острая боль ворвалась в меня, и разрядом прошла по всему телу, впрыснутое в меня вещество затронуло каждый нерв. Боль ослепила, оглушила и лишила опоры. Падая на пол, я увидел перед глазами темноту.
Боль была жёсткой. Она сотрясала моё тело. Оно билось и колотилось в диких конвульсиях. Мои мышцы свело нереальной судорогой. Я почувствовал, как у меня изо рта пошла пена. Жилы на шее натянулись канатами и готовы были вот-вот лопнуть от напряжения.
Не знаю, сколько длилась моя агония, но, в конце концов, зрение прояснилось, слух вернулся, тело почти расслабилось. Я боялся пошевелиться, чтобы вновь не ощутить эту боль.
Я приучен к боли. Но это вещество рвало жилы, нервы и кромсало все болевые точки в труху.
Повторений не хотелось.
Но стоять на коленях перед жирным ублюдком не буду. Никогда.
Медленно, я принял сидячее положение. По губам потекло что-то тёплое.
Кровь. Во рту тоже ощущался солоновато-металлический привкус. Я сплюнув кровь и оскалился.
— Новая разработка. Паралитический возбудитель, — самодовольно прогундосил толстяк.
— Не позволяет тебе лишиться сознания от боли, но при этом вызывает самые сильные муки.
Он помолчал и продолжил:
— Хан показал тебе результат самой минимальной дозировки, пёс. Будешь меня слушать и больше никогда не испытаешь подобного. Я всегда держу своё слово. А будешь свой нрав демонстрировать - ты получишь такую порцию боли, что... Не-е-ет, ты не сдохнешь.