— Тебе будет хуже, — говорит Вадим. — Ты еще можешь выбраться, но вначале ты сама должна захотеть этого. Или тебе нравится своим примером показывать другим девочкам, как не надо жить? А если ты все–таки нуждаешься в помощи, то, по крайней мере, не хами тем, кто реально может помочь.
— Да я положила на вашу помощь, — устало говорит Марина. — Я могу работать и зарабатывать. У меня еще есть время.
Вадим закуривает «LM» и тоже становится у багажника. Его белая рубашка под белой курткой безукоризненно отглажена.
— Когда ты в последний раз мыла голову? — спрашивает он. И, не дождавшись ответа, продолжает: — Маникюр ты сегодня сделала поверх старого, даже не сняв ободранный лак. Ногти на ногах у тебя, как у бомжихи, я видел, когда будил тебя на работу, и сами ноги уже с неделю небриты. Ты была очень красивая, Марина, но для нашей конторы ты уже не годишься. Следующим этапом будет вокзал или трасса. Но за те деньги тебе уже не продадут чистую соломку. Выбирай, времени у тебя, к сожалению, нет.
Я молчу, мне почему–то стыдно, хоть я держу себя в порядке и каждый день недосыпаю, чтобы успеть позаботиться о гигиене и красоте. Именно в таком порядке. В конце концов, мне только будет восемнадцать, и я нравлюсь многим не накрашенной, тогда как чистота и лоск тела — это мой вызов грязи, той, в которой я живу. К Марине я почему–то не испытываю жалости. Она все знает, но нарочно убивает себя. Если бы она попросила о помощи, я бы не отказала, но упрашивать ее полюбить наш прекрасный мир я не буду.
— Я подумаю, — тихо говорит Марина, опустив голову. — Спасибо за поддержку. Мне надо немного побыть одной.
И она уходит. Вадим тоже удаляется в сторону телефона-автомата. Вскоре мы едем на заказ, где клиент как раз просил доставить ему стройную девушку, и по его первому взгляду я понимаю, что он меня оставит, потом я улыбаюсь, моюсь, работаю, моюсь, работаю, улыбаюсь, моюсь, улыбаюсь, прощаюсь, и совсем не вспоминаю о Марине. Совсем.
Наутро возле моей кровати стоит букет красных роз, возле Вали — букет белых, а Света находит рядом с собой букетик розовых роз. Понятно, от кого, но все мы приятно возбуждены. Утро обещает быть чудесным, несмотря на моросящий дождь. Маринина постель застелена, а вещи она забрала еще с вечера. Пропали также Валины золотые часы (она уехала на работу в простых), кулон и косметика, Светина цепочка и лучшее платье. Я еще не нажила драгоценностей, и у меня украдены мои свечи против геморроя, дезодорант и крем для ног.
Мы расстроены, Света ревет в три ручья, матерится Валя, а Вадим, закатав белые рукава, меняет замки на двери. О розах уже забыли, но я все равно благодарю его за мои первые цветы в Брянске.
— Почему мне красные? — спрашиваю, когда другие не слышат.
— Для тебя это важно знать? — отвечает он вопросом на вопрос.
— Символика цветов слишком простая, — говорю я. — Мне нужно заработать очень много денег. Твои цветы завянут, а президенты США бессмертны, и я могу любить только их.
— Господи, — его глаза, как у лесного оленя, — откуда ты такая взялась?
-- Too many questions, — отвечаю. — Take care.
Мне уже известно, что семья Вадима два года, как уехала в Израиль. Поэтому я почти уверена, что он поймет, и мне безумно хочется с кем–нибудь поделиться тем, что я урывками вычитываю в учебниках Бонка.
— О, бэби, — говорит Вадим. — Ты, верно, привиделось мне, дивное творение дремучего леса!
— Сонька, иди первая, — кричит Валя, накручивая бигуди.
Я захожу в ванную, покачивая бедрами на невысоких каблуках домашних тапочек.
В тот день мне плохо с самого утра, но я беру себя в руки, собираясь на работу. У квартиры клиента я уже в порядке, мне лучше всех, я применяю ослепительную улыбку, которую тренировала у зеркала накануне ночью, после того, как почистила зубы. Я всегда ложусь спать последней, чтобы никто не торопил меня в ванной. Черт с ним, если недосплю, зато я всегда долго моюсь и спринцуюсь раствором марганцовки, а перед этим, когда другие девочки занимают ванную, я успеваю почитать учебник английского. Вспоминаю, что вчера был «London is the capital of the Great Britain». Мне лучше всех, потому что я самая продвинутая, не наркоманка, даже не курю. Я — лучшая проститутка!
Лысый толстяк берет сразу двоих — Валю и меня. Обиженная Света уходит с Вадимом вниз, а мы начинаем слаженно работать. Благо, клиент спокойный и лежит на спине, как пай-мальчик, мол, ласкайте меня. Валя выкладывает ему на колени свои роскошные груди и медленно исполняет минет, она, мастерица, время от времени томно заглядывает в маленькие глазки клиента, облизывается и постанывает. Я же, попросив поставить музыку, импровизирую стриптиз в одних туфлях на шпильке. Клиент заворожено следит за нами, он честно блаженствует за свои деньги, как оно и должно быть.