– Ничего, Аластер, у нас с тобой будет еще время, много времени… – попыталась подбодрить мужа Грейс. На лице Аластера сквозь маску боли проступило смутное выражение печали, сожаления и даже, как показалось Грейс, вины. У нее опять перехватило в горле.
– Ничего у нас больше не будет, – с нескрываемой горечью признался он. – Я умираю, все бесполезно, ваши старания вылечить меня лишь продлевают мои мучения. Похоже, у брата Джона получилось только одно – помучить меня как следует перед смертью.
– Но все хвалят его искусство врачевать раны, превозносят его до небес, – отозвалась Грейс, хотя она прекрасно сознавала горькую правду, скрытую в словах Аластера.
Он протянул руку и неожиданно сильно сжал ее пальцы.
– Послушай, прошлой ночью я невольно подслушал, о чем брат Джон говорил со своим помощником.
– И о чем же они говорили?
– Монах шутил, но говорил это вполне серьезно. Он сказал, что в крайнем случае отрежет мне ногу.
– Нет, нет, ты, наверное, ослышался! – Грейс быстро замотала головой. – Все-таки это, должно быть, была шутка, правда, очень жестокая. Как же ты без ноги сможешь вести своих воинов в бой?
– Вот именно! – С тяжелым вздохом Аластер закрыл глаза. – Грейс, нельзя допустить, чтобы это случилось. Ты должна помочь мне уйти в иной мир таким, каким меня сотворил Бог, со всеми моими ногами и руками.
Но как же это сделать? Растерявшись, Грейс схватила руку мужа, сжала ее между ладонями и прижала к своей груди.
– Ты сам должен сказать об этом во всеуслышание, и прежде всего брату Джону. Твердо и решительно, чтобы он не посмел ослушаться.
– Любимая, сейчас у меня нет никаких сил, а раньше, когда сил было хоть отбавляй, я был слеп и не видел, кому я действительно дорог… – Аластер запнулся, от боли и отчаяния у него перехватило в горле. – Я теперь ни на что не гожусь, придется тебе говорить от моего имени.
Грейс улыбнулась сквозь душившие ее слезы.
– Думаю, ничего у меня не получится. Кто же станет слушать женщину? Даже если я буду кричать, все равно меня никто не услышит. Может, лучше попросить об этом кого-нибудь из твоих братьев?
– Думаю, сейчас им не до меня. – Аластер криво улыбнулся. – Кроме того, мне бы не хотелось перед смертью просить их о чем бы то ни было. Это было бы не по-мужски.
Грейс стало больно и грустно. Гордость, вечная мужская гордость – и, как всегда, некстати. Делать было нечего.
– Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, – прошептала она.
– Помолись за меня, – прохрипел слабеющим голосом Аластер.
– Я каждый час молюсь о тебе, о том, чтобы ты выздоровел.
– Нет, – его лицо стало мрачно-печальным, – помолись о моей скорейшей кончине. Я только об этом и молю Бога. Смерти я не боюсь. Я хочу умереть, слышишь?
В этот миг Грейс услышала приближавшийся топот ног. Судя по всему, это возвращался брат Джон – явно не один, и точно, через несколько мгновений в комнату вместе с ним вошли братья Аластера – Дуглас и Родерик. Все трое застыли на полпути между дверьми и постелью умирающего, три лица выражали три различных чувства: лицо Дугласа – озабоченность, лицо Родерика – настороженность, лицо брата Джона – самодовольство. Грейс прекрасно знала: несмотря на братские чувства, никто из братьев не очень обрадовался бы выздоровлению Аластера, но надежды на такой исход, увы, почти не было.
Сходясь в одном, Дуглас и Родерик расходились, причем очень сильно расходились в своем отношении к сроку кончины старшего брата: ни сострадание к мукам умирающего, ни любовь тут были ни при чем. Скорая развязка вполне устраивала одного, другого – как можно более затянувшаяся.
У Аластера не было наследника, поэтому Дуглас и Родерик за спиной умирающего вождя клана начали борьбу за власть. По слухам, сейчас большинство клана поддерживало Дугласа. Но деятельный и решительный Родерик, не скупившийся в последнее время на посулы и обещания, переманивал на свою сторону все больше и больше воинов клана, вместе с которыми росли и его шансы на успех.
На данный момент расклад был таков: умри Аластер сейчас – победа за Дугласом, чем дольше будет тянуться агония Аластера, тем больше шансов у Родерика победить в схватке за власть. Не было ничего удивительного в том, что именно Родерик настоял на приглашении брата Джона. Родерик не жалел ни усилий, ни денег на лечение Аластера, что выглядело очень благопристойно лишь в глазах тех, кто ничего не знал о его тайных замыслах.