Я замешкалась: соврать или сказать правду?
- Почему ты молчишь? Это обратимо?
Наверно, стоит соврать, ведь своим шансом я все равно никогда не воспользуюсь. Хотя врать, так не хочется, особенно теперь, когда все карты раскрыты.
- Я полагаю, раз ты молчишь, то способ есть.
Эх, не вышло бы из меня даже самого плохого партизана.
Платье белое, невесомое, словно из нитей тумана сотканное. Расклешенный подол, рукава-фонарики, на шее белоснежный жемчуг в три ряда. Попроси он меня в любой другой день - я бы отказала. А сегодня не смогла - полнолуние - колдовство голову кружит. Взяла его с собой, разделила с ним Чарондаково приглашение. И быть беде, я знаю точно!
Девушки кружились, держались за руки, похожие все, как одна.
Поди, угадай свою невесту!
Влад стоял на берегу среди чертей, смотрел на нас с немым восхищением, меня от других не отличал. А я, подглядывая за ним сквозь прорези в маске, любовалась и пыталась навечно запечатлеть в памяти его черты, ведь виделись мы скорее всего в последний раз.
- Иди сюда, - синеволосая русалка, высунувшись по пояс из воды, позвала его голосом певучим и сладким. - Ступай на воду, не бойся, ты наш гость. Гостей мы не обижаем.
Неправда. Он это знает, я рассказала ему все-все, и боится он не напрасно.
Шагнул на лунную дорожку, по воде идет. Смелый.
Любимый.
И вот он в центре, а мы вокруг него танцуем-кружимся, со стороны, наверно, выглядит красиво, а изнутри должно быть страшно, словно все круги ада вокруг тебя сжимаются. И не сбежать: назад дороги нет.
- Стоп! - скомандовала русалка, что заправляла всем в отсутствии нашего господина. - Выбирай!
Нас сотня невест. Как выбрать?
По кругу пошел, по воде осторожно ступает, в глаза заглядывает. Но можно ли отгадать по одним глазам. Волосы у нас у всех одинаковые: синие, длинные, мягкими волнами. И фигуры - одна к одной. На лицах одинаковые маски.
Не угадает!
Не угадает и погибнет, как и многие до него. За все время лишь один угадал, а было их таких смельчаков превеликое множество.
Стою не шевелюсь, не дышу даже, нельзя себя выдать ни словом, ни жестом, иначе результат не засчитается.
Черти на берегу галдят, смеются, толстые мясистые усы, точь-в-точь как у сомов, на пальцы накручивают. Русалки пустыми глазами хлопают. И музыка смолкла. Зловещая тишина. Так звучит неизбежность.
В глаза мои взглянул - мимо прошел. Нечего и ждать - не угадает.
Душа моя, словно загнанный зверь, рвется, мечется, к вселенской справедливости взывает. Не делала я этому миру зла, так почему страдать обязана?! Пусть, если есть справедливость в этом мире, пусть, он меня отгадает, другой жизни у меня не будет, другой любви тоже.
Пусть! Прошу... молю... заклинаю...
И он отгадывает, ко мне подходит, в глаза смотрит - улыбается, уверен... Падает. Уходит под воду с головой, резко, так, будто бы ошибся. Главная русалка командует вновь, и мы танцуем... кружимся... кружимся... кружимся... Все, как во сне. Неправда, не верю! Молчу, разговаривать мне не позволено.
Ночь на исходе, у горизонта над темной землей, дрожа, алеет тонкая полоска восхода. Все замерло вокруг, даже черти и те стихли, и сердце мое, кажется, уже не бьется.
Неправда!
Неожиданно темная поверхность озера забурлила, вспенилась, взорвалась мириадами острых брызг, и из воды важной поступью вышел ОН. Кафтан зелено-золотой, расшит черным жемчугом и чешуей невиданной; сапоги высокие лаковые с золотыми пряжками; на шее кружевное жабо. Человек с головой лошади. Глаза бездонные колодцы, зубы острые иглы. Господин наш - Чарондак, во всей своей красе и величии.
Явился.
Ко мне подошел, скалится. Сердца у него нет, ууу, чудовище!
- Не узнаешь меня, Серафимушка, - говорит, голос у него бархатистый, ласковый. И морда уже не морда, а лицо родное, любимое... не может этого быть!
Обман!
- Не узнаю, - отвечаю, раз говорить мне теперь уж позволено. - Ты не Влад, а Влад не ты, верни мне мое кольцо, чудище бессовестное! Влад меня отгадал, а ты его... а ты, - сказать "убил" я не смогла.
Усмехнулся:
- Смелая, дерзкая, это ль тебе надобно?
И кольцо мне мое на чешуйчатой ладони протягивает.
- Бери! Только знаю, Серафимушка, что вернешься ко мне очень скоро, обыкновенной тебе быть не понравится. Так что, как надумаешь, колечко свое в воду брось и к нам, милая, возвращайся!
Я кольцо с его ледяной ладони взяла, и сразу же на палец надела - мир тут же померк.
Очнулась я у себя в ванной, как я там очутилась - не знаю, магия моя исчезла еще на озере, наверно, с перемещением мне сам Чарондак подсобил. Не зная, что делать и как дальше жить, я долго плакала. И долго под душем стояла, надеясь, хоть немного отогреть под горячими струями свое разбитое на мелкие осколки сердце. Душа моя отныне только моя, и в ней сейчас пусто-пусто. Почему так случилось? И кого мне винить?
В квартире темно, плотные шторы задернуты наглухо. Солнце давно встало, но видеть его мне совсем не хочется. Прошла по коридору, свернула в комнату и... глазам своим не поверила! Влад! Спит. Точно спит и точно дышит - живой! Не погиб!
Бросилась к нему - разбудила.
- Ты жив, жив, жив! - и целую... целую... целую...
- Симка, ты чего? - глаза еле разлепил, меня от себя отодрать пытается. - Придушишь ведь! Да жив, я жив, тебе что, опять сон плохой приснился? Ну, не реви, тише-тише.
Не помнит? Не помнит.
Так лучше.
- Ужасный сон, - всхлипываю. - И я согласна.
- На что согласна? - спросонья, глупенький, не понимает ничего.
- На все согласна, и замуж...
- Серафима, - говорит строго и тихо. - Т ы м е н я п у г а е ш ь.
- И ты меня... Не умирай больше! Не смей! - и снова на шее у него повисла, задушу - ну и пусть, сам виноват!
Эпилог
Платье не белое, нежно-голубое, Люська говорит, как у Золушки, и смеется. Ну и пусть, как у Золушки, лишь бы не белое.
Букет из синих роз.
- Ох, Симка, как я за тебя рада, словами не описать!
Я улыбаюсь. Я счастлива.
- Влад твой - копуша, неужели, так сложно поймать такси, мы тут уже целых пятнадцать минут стоим, холодно, между прочим! - Люська на месте приплясывает.
Я улыбаюсь. Молчу.
- Слышала последние новости?
Улыбаюсь, как дурочка, и отрицательно мотаю головой.
- Нет? Чарондак-то твой, - под моим грозным взглядом быстро исправляется, - не твой, недавно невест своих распустил, так что, зря выходит вы рисковали. Эх, знать бы заранее...
- Что? - переспросила, ушам своим не поверив. - Как?
- Да вот так, птичка мне тут одна напела, что он себе жену наконец выбрал и отгадал, ну и остальных своих девиц за ненадобностью распустил. Очень уж вы с ним синхронно счастье свое обрели, тебе не кажется? - смеется.
- Что? - я смотрю на свое блестящее обручальное колечко.
Не невеста - жена.
- ЧТО?!!!