— Мама, ты не права! Конечно, меня волнует все, что происходит с моей семьёй. И с Дживаном тоже! А это не праздный визит, — Джемре кивнула в сторону гостиной, — пришёл человек, который спас Дарио. Он, оказывается, наш земляк из Антакьи. Господин Кадир Ильхан — врач, и долгое время мотался по свету, участвуя в миссиях мира.
Сехер, которая уже успела подняться на несколько ступенек, резко замерла.
Медленно развернувшись, она почти испуганно уставилась на Джемре.
— Как ты сказала? — пролепетала она, переведя напряжённый взгляд вглубь гостиной.
— Мама, что с тобой? Ты так побледнела!
Спустившись обратно и пройдя мимо Джемре, Сехер сделала несколько несмелых шагов в сторону гостиной. Все присутствующие притихли и смотрели сейчас на неё, но пристальный взгляд самой госпожи Йылмаз был устремлён только на одного человека. Джемре, проследив направление, куда та смотрела, с удивлением отметила про себя изменения, произошедшие в господине Кадире. Тот словно вытянулся по стойке «смирно», став даже немного выше ростом, и растерянно моргая, тоже не отрываясь смотрел на её мать.
— Сехер… — ошарашенно выдохнул он.
— Вы знакомы? — Джемре, как и остальные, переводила взгляд то одного, то на вторую, ничего не понимая.
— Как ты… — у Сехер возникло ощущение противного комка в горле.
Как? Как этот человек после стольких лет может оказаться здесь, в доме её дочери… Их дочери?
— Были когда-то, — буркнула она, немного придя в себя от растерянности. Госпожа Сехер хотела было уйти, но её остановил Дженк:
— Я встречался с адвокатом, он ещё раз попробует вытащить Дживана под залог, — обратился он к тёще, — улик, подтверждающих его виновность, недостаточно. Есть только показания некого господина Ярана, якобы видевшего Дживана на месте преступления.
Глаза Сехер налились слезами.
— Будь проклят этот Мустафа Сеит, прицепился к моему мальчику! Даже с того света жизни не даёт, — процедила она сквозь зубы.
При упоминании имени Мустафы Кадир нахмурился.
— Про какого Мустафу речь? Не того ли, что с Антакьи нашей?
— Про него, проклятого, — Сехер сжала зубы так, что желваки заходили на её осунувшихся щеках. — Убили этого бандита, а свалить всё на моего сына хотят.
Утирая слезы, Сехер развернулась и чуть не бегом бросилась по лестнице, с удивительной резвостью перескакивая через ступеньки.
Кадир засобирался восвояси. Дарио, до этого молча наблюдавший за происходящим, подал голос:
— Отец, я тебя никуда не отпущу. Ты останешься с нами. Поехали, заберём твои вещи.
Когда они вышли на улицу, Кадир сказал:
— Нет, ты оставайся. Мне нужно уладить одно дельце. А потом я поеду домой, в Антакью. Не хочу вам тут мешаться…
— Какое дельце? С братом Джемре? — Дарио прищурился, от его внимательных глаз не укрылось ничего из произошедшего в доме — ни растерянность госпожи Сехер, ни удивление Кадира, ни реакция его на слова о Дживане.
Кадир хмыкнул.
— Думаю, выгорит. Спрошу за должок с одного хорошего человека, — хитро улыбнулся в бороду Кадир.
— Поедем вместе.
— Нет, ты мне только помешаешь. Не волнуйся, я знаю как общаться с такими людьми.
— Я смотрю, госпожу Сехер ты давно знаешь… — усмехнулся Дар, — удивительно, как тесен этот мир.
— Очень давно. Можно сказать, с самой юности… — глаза Кадира заволокло поволокой, а взгляд устремился куда-то вдаль, мимо Дарио.
— Постой-ка, уж не та ли это девушка, что не дождалась тебя? — Дарио внезапно осенила странная догадка, — точно! Попал! Бывают же такие совпадения! — рассмеялся он, глядя как его бывалый доктор смутился, словно мальчишка.
Кадир окатил его огненным взглядом и отвернулся, насупившись.
— Жди от меня новостей, — только сказал он и направился к выходу из усадьбы.
***
Новости от Кадира не заставили себя долго ждать. Не прошло и пары дней, как все обвинения с Дживана были сняты в связи с тем, что обвинитель забрал свое заявление, и за недостаточностью улик дело было закрыто. Дживан вернулся домой к радости матери, бабушки и остальных домочадцев.
Жизнь в доме семьи Карачай изменилась, теперь здесь было не встретить мрачных и печальных лиц, а только веселый смех и счастливые улыбки. Дарио на несколько дней уехал в Италию, чтобы восстановить свои документы и разобраться с делами, но обещал, что к дню рождения Дженка в конце мая он обязательно вернется. Дамла осталась с семьей. Несмотря на ее похвальное желание, как верной жены, везде и всегда следовать за своим мужем, Дарио наотрез отказался брать ее с собой, как самый главный аргумент используя интересное положение своей ненаглядной женушки. Он решил, что не стоит сейчас подвергаться риску в путешествии, тем более, что ему еще предстоял серьезный разговор с дядей.
Дженк пытался уговорить Кадира переехать к ним, но тщетно, тот не соглашался ни в какую, хотя и от немедленного возвращения в Антакью тоже воздержался. Кадир приходил в особняк каждый день, проводя много времени с детьми и Джемре. Удивительно, сколько общего оказалось между ними — они сразу нашли общий язык и много разговаривали, сидя в саду, пока Рюзгяр и Джо вместе с Диком резвились на полянке перед домом. А когда дедушка Кадир начинал рассказывать малышне о своих бесчисленных путешествиях, те усаживались прямо на траву возле него и слушали, открыв рты и широко распахнув глаза. Джемре тоже нравились эти рассказы, ее восхищало самопожертвование Кадира в его миссиях мира. Ей подумалось, что не будь у нее такого счастливого брака, то скорее всего она и сама бы отправилась куда-нибудь на помощь страждущим.
Сехер наблюдала за этой компанией издалека, стараясь сильно не приближаться. Стоя у большого окна гостиной, она аккуратно выглядывала наружу, не спуская внимательного взгляда со своей дочери и господина Ильхана, увлеченно беседующих о чем-то в саду. Конечно, слышать разговор Сехер не могла, но ей это было и не нужно. Единственное, о чем она могла думать — это насколько дочь похожа на своего родного отца.
— Всё смотришь?
Сехер вздрогнула и обернулась. Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как сзади подошла Нариман.
— А что мне смотреть? Я просто думаю о своём, вот и всё! — Сехер слегка покраснела, как будто её застигли на месте преступления.
— Я ведь тоже знаю, что это за человек, — проговорила госпожа Нариман, пытливо глядя на сноху, — тот самый, из-за которого в колодец хотела кидаться. Если бы не мой сын… — Нариман слегка присвистнула.
Сехер бросила на неё острый взгляд и отвела глаза.
— Дело прошлое, что об этом вспоминать. Что было, то прошло.
— Прошло, конечно… — госпожа Нариман замолчала, тоже устремив свой взгляд в окно, но чувствовалось, что она хочет сказать что-то ещё.
— Ты скажешь Джемре? — выдержав паузу, она вновь взялась за расспросы.
— О чём?
— О том, кем на самом деле приходится ей этот человек?
Сехер нахмурилась и собиралась ответить, но Дживан, вошедший в этот момент, заставил её быстренько прикусить язык. Красноречиво зыркнув на свекровь, она улыбнулась сыну.
— Мне пришел ответ, — без всяких предисловий объявил Дживан. — Я снова отправляюсь в армию по контракту.
— Но сынок, — всполошилась Сехер, — зачем тебе опять подвергать свою жизнь опасности? Разве плохо мы жили? Вернемся в Антакью…
— Я уже всё решил, мама. Нет мне места в обычной спокойной жизни. Не получается.
— Из огня да в полымя! — заголосила Нариман. — И что ты только придумываешь! Как хорошо жили-то мы, и опять заживем…
— Не надо, бабушка! — оборвал её Дживан. — Пора уже мне самому принимать решения
в своей жизни.
С этими словами он вышел, оставив бабушку и мать сокрушенно переглядываться друг с другом.
Кадир задумчиво смотрел на Джемре, рассеянно слушая её рассуждения о болящих и страждущих во всём мире. Её взгляды напоминали ему… Кого они напоминали? А эти живые карие глаза, улыбка. Его не оставляло странное чувство и странные подозрения. К Джемре подбежал Рюзгяр:
— Мама, мама! Посмотри, что я нашёл! — восторженно округлив глаза, малыш протягивал матери сжатый кулачок, — это же божья коровка!