— Я пойду? — помолчав, тихо спросила Таня. — Искать будут! День кончился, спать пора, а меня нет. И ужин пропустила! Людочка и так ко мне придирается…
— Дни — как воробьи, — отозвался дед, тряхнув отяжелевшей головою. — Чирикнул — и глаза закрывает! Оглянешься — вроде и не жил, а сроки подошли, вот они…
Таня остановилась у порога.
— Здесь, где мы сейчас, раньше помещица жила, да? — с надеждой спросила она, представив себе этакую печальную даму в длинном черном платье со шлейфом, которая красиво закручинилась среди дрожащего сияния свечей, лампад и хрусталя.
Дед махнул рукой:
— Нет. Купец. Большой гильдии! Заводчик. Сахарными заводами по всей губернии владал. Свеклой-то мы и тогда ничего, богаты были! Может, раньше когда…
Нет, не Анна Снегина. Купец. Ни свечей, ни хрусталя, ни черного рояля. Разочарованная Таня выскользнула за дверь. В зябком и неверном свете лампочки, висевшей над боковой дверью главного корпуса, дрожал сырой воздух. Уже пели комары. Правда, робко. Из-за рваных, обессилевших туч выглядывало спокойное, черное небо.
8
Ужасный! — Капнет и вслушается,
Все он ли один на свете…
До спальни Таня прокралась без приключений. Она разделась, радуясь тому, что все сейчас спят и никто ее не видит, и залезла в холодную постель. Ее била крупная дрожь. Во рту то появлялся, то исчезал вкус редьки.
— И не стыдно? Людочка с ног сбилась, между прочим, — свистящим шепотом сообщила Света. Она, оказывается, не спала. — Они с директором и посейчас тебя ищут. В село пошли, к участковому. Боятся, не случилось ли с тобой что…
— А пусть, — беспечно отозвалась Таня, — пусть прогуляются! Скажи лучше: вы мороженое ели?
— Нет, — ответила Света. — Какое мороженое?
Это сообщение развеселило Таню. Это была весть пусть о маленькой, но победе. «Так я и знала, так и знала», — подумала она, торжествуя.
— А мы телевизор смотрели, — сказала Светка, переворачиваясь на живот. — Этот, который на черной дудочке играет, веселый, кларнетист, починил, да как ловко! И быстро у него все получилось, любо-дорого смотреть! Гимнасток наших показывали, очень интересно. А потом директор пришел и выключил, сколько ни просили. Он грозы испугался… — И Света тихонько засмеялась, будто в страхе перед грозой было что-то непозволительное, недостойное директорского звания.
«Гимнастки, — подумала Таня, кутаясь в свое легкое одеяло. — Они молоденькие ведь, такие же, как мы. Как я! Обыкновенные девчонки. Вот бы и мне с ними, а?» И сама усмехнулась — столь беспочвенны были эти ее мечты.
Она знала, что гимнастика требует долгих и упорных тренировок, — об этом столько писали в газетах. Ее же физкультурные навыки ограничивались бегом на месте, «мостиком», сделать который она без посторонней помощи не могла, и кувырком вперед, после которого нужно было долго подниматься на ноги.
Постоянного преподавателя физкультуры у них не было, и уроки по этому предмету вел обычно один из учителей-мужчин. Чаще всего это был их директор. Он снимал пиджак, надевал темные тренировочные штаны с широкими штрипками и, засучив рукава клетчатой рубахи, выходил в коридор.
Уроки проходили однообразно: мальчишки стояли в очереди к ржавой перекладине, на которой подтягивались по три раза, девчонки — к пыльному мату, на котором кувыркались или, когда не видел директор, валялись просто так. А директор, вспоминая, видимо, годы своей армейской службы, командовал зычно: «Подход, отход, фиксация!» — и украдкой поглядывал на часы.
С такой подготовкой мечтать о спортивных лаврах было нельзя, но Таня все-таки немного помечтала. «Вот тогда бы он за мной побегал, — думала она упоенно. — Тогда бы он мне проходу не давал! А я бы ему сказала: «Мне нужно на тренировку, а то тренер ругаться будет. Он у нас заслуженный и знаменитый. Вы идите себе заниматься на скрипке, пилите на ней себе хоть «Очи черные», хоть «Медленный вальс» французского композитора Дебюсси, а мы завтра утром улетаем на соревнования в… в… в… Ригу». А он бы тогда взял меня за руку…»
— Нас твой скрипач ирисками угощал, — сказала Света, поломав чужую мечту. — У него ба-альшой был кулек! «Золотой ключик», мягкие… Угощает, а сам смущается!
— У него квартира в городе, на пятом этаже, — сказала Таня. — Большая, а живет один! С балкона все как на ладони…
— А вчера у него дом вроде был, а? — язвительно напомнила Света. — Успел, переехал, да?
— Дом… В доме мать его живет, — быстро ответила Таня. — Он ведь тоже сирота, отца нет. Но у него совсем другое дело: у него отчим генерал!