— Тебе все шутки шутить, — ответил отец. — Э, погоди, сейчас чайку заварю свеженького. После картошки чай наипервейшее дело!
Когда был выпит чай, когда были сполоснуты чашки, пустая сковорода залита теплой водой, а стопки и бутылки заняли свое место в громоздком буфете, отец вдруг сказал, тыча пальцем в Володину рубашку без погон:
— Сними… и другое давай, что грязное. Стирку сегодня заведу. Как управлюсь, к Фросе в гости пойдем. Она тебя ждет, холодец сварила. «На племянника, говорит, глянуть охота; какой стал». Ее надо в повара, тетю твою. Она оправдает!
«Тяжело все-таки ему одному, — подумал Володя, глядя на отца с жалостью и любовью. — Готовить — сам, стирать, полы мыть, пуговицы пришивать, заплаты ставить — все сам». Простая и неожиданная мысль пришла вдруг к нему в голову и заставила его покраснеть. Он открыл чемодан и украдкой, чтобы не заметил отец, переложил в карман легких серых брюк пачечку денег.
Отец во дворе, под навесом, водружал большой цинковый бак на горящий керогаз. Бак погромыхивал, как пустой. В слюдяном окошечке билось оранжевое пламя. Володя, отстранив отца, поставил бак на огонь и попросил:
— Отложил бы ты это дело. Я приду — вместе займемся.
— А ты куда? — обернулся отец.
— Так… пройтись, — запнулся Володя. — Может, и ты со мной? Покажешь, что нового у вас тут. В магазины зайдем…
— Вода греется, — отец кивнул на бак, — а то б пошел, отчего не пойти? А ты погуляй, ничего! — Отец внимательно, как портной в ателье, оглядел сына. — Форму бы надел, что ли? Все-таки капитан, стыдиться нечего. А ты тенниску напялил старую. Никакой, Вовка, в тебе солидности!
— Я, папа, в отпуске, — весело возразил Володя. — Хочешь, чтобы соседи полюбовались, какой я у тебя раззолоченный весь? — лукаво спросил он.
— Они на работе все, — смутился отец. — Может, я сам хочу поглядеть? Имею право? Или нельзя?
— Можно, папа, тебе все можно! — Володя примирительно похлопал отца по костистому плечу. — Вечером наряжусь, доставлю тебе удовольствие.
— И орден чтоб! — потребовал отец.
— К нему парадная форма нужна, — пояснил Володя. — На повседневной только ленточки положены и Звезда Героя, а ее я, папа, пока еще не заработал.
— Жалко, — вздохнул отец. — Разве бабы в ленточках разбираются? Да, забыл тебе сказать! Зимой Олька заходила адрес твой просить. Ну, я дал.
— Знаю, — улыбнулся Володя. — Открытку получил — с Новым годом поздравила. Потом — с Днем Советской Армии. Только зря. У нас один подполковник есть, так он говорит: «Из яйца яичницу любой сделает, а ты попробуй наоборот». Присловье у него такое.
— Переборчивый ты, Владимир Андреич, — нахмурился отец. — Гляди, кабы в девках тебе не засидеться. Сережка, друг твой, прошлым летом красавицу привозил. Я мать видал — не нахвалится! А насчет яичницы — какой это подполковник?
— Пиксанов, я тебе говорил, — ответил Володя. — У которого детей семеро — три пацана, четыре девочки. А места рождения разные у всех. Можно географию изучать. Я к ним заходил перед отпуском. Спрашивали, почему холостой.
— Видишь, — сказал отец, проводив сына до калитки, — даже люди интересуются. Семеро! — покачал он головой. — Цифра по нынешним временам!
— Они сына хотели, — пояснил Володя, — а у них поначалу все девочки получались, три подряд. Сама она в библиотеке работает. Все удивляются: «Как успевает?» И вообще очень хорошие люди… Ну, пошел я!
— Семеро, — повторил отец. — Нет, это же надо…
2
Семья подполковника Пиксанова считалась достопримечательностью части, в которой служил Володя.
— Мы на Острове начали, — шутил подполковник. — Развлечений особых не было.
«Островом» подполковник называл Сахалин.
Его жена, Маргарита Алексеевна, если была рядом, зажимала ему рот ладонью. Полковник тогда чмокал жену в ладонь и продолжал:
— Секрет, можно сказать, фирмы, а я выбалтываю. Болтун — находка для шпиона…
И тут жена снова зажимала ему рот.
— Беда с вашим мужем, Маргарита Алексеевна, — сказал, зайдя как-то к Пиксановым «на огонек», полковник Гоголюк, командир части, крупный человек с моложавым лицом и седыми, будто посыпанными серой солью, висками. — Вспомню ваш детский сад — хоть в небо его не пускай, честное слово!
— Какой же детский сад, товарищ полковник? — обиделся Пиксанов. — Возьмите Светлану. В седьмой перешла, а в музыкальной в пятый. И всюду, доложу я вам, отличница!
Светлана помогала матери на кухне. Услышав, что речь зашла о ней, она вздохнула и, забросив косички за спину, убежала. Хлопнула дверь.