Полная продавщица и ее пожилая помощница в синем мужском халате испуганно обернулись. Володя менее уверенно и весело повторил свой вопрос.
— Ах, да! — с облегчением засмеялась продавщица, и ее голые руки затряслись. — Это вы на двери прочитали! Крышек у нас для банок нет — для консервирования. Все варенье варят, разве напасешься?
— Вон оно что, — сказал Володя. — Ну, нам крышек не надо, нам нужна стиральная машина. Но хорошая!
— Наличными будете платить, в кредит? — деловито осведомилась продавщица. — В какую цену?
Ее помощница, покачивая головой, разглядывала Валю. Ее, видимо, шокировали Валины брюки. Валя, чувствуя на себе недоброжелательный взгляд и смущаясь, старалась держаться поближе к Володе.
— Наличными, — сказал он. — Какой кредит? Цена не играет роли. Но хорошую! Какую посоветуете?
— Сами выбирайте, — ответила продавщица. — Вот берите «Сибирь»: раз дороже всех, значит, лучше!
— Давайте лучше «Ригу», — шепнула Валя. — У сестры такая же. Очень хвалит! И дешевле.
— Вот видите, — улыбнулся Володя, — в таких делах нельзя без женской консультации. А «Рига» у вас есть? — громко спросил он. — Мы «Ригу» купить решили!
Продавщица, широко расставив локти, вышла из-за прилавка. Полнота не позволяла ей прижать локти к бокам. Володя внимательно вгляделся в ее лицо, но не смог вспомнить, где видел его раньше. Подумал: «Где-нибудь…». Сказал:
— Без кассира обходитесь? — полез в карман за деньгами.
— Обходимся, ничего, — подтвердила продавщица. — Испытывать будете?
Володя нерешительно дернул плечом.
— Обязательно, — неожиданно вмешалась Валя. — А вдруг мотор не тянет?
— А у них гарантия есть, — лениво отозвалась продавщица. — Не тянет — в мастерскую!
Но Валя настояла, и мотор машины пару минут погудел вхолостую. Володя, сколько ни вслушивался, ничего предосудительного в его гуле не нашел, а Валя осталась недовольной. Включили вторую машину, третью, потом вернулись ко второй. На ней Валя решила остановиться. «Ишь ты, деловитая какая, — с удивлением подумал Володя. — Кажется, витает, не от мира сего, а гляди-ка!..» Он отсчитал деньги и получил сдачу.
Продавщица спрятала деньги в большой потертый кошель, похожий на кондукторскую сумку.
— Тут ходит один с тележкой, — небрежно сообщила она, — может подвезти.
Володя сунул в карман паспорт машины, в котором продавщица оттиснула лиловый штамп.
— Обойдемся, — сказал он и, кряхтя, взвалил на плечо картонный короб с машиной. — Откройте кто-нибудь дверь!
Выходя, он услышал, как тетка в синем халате, не проронившая до сих пор ни слова, сказала шелестящим шепотом:
— В штанах, срам-то какой! Сестра она ему? Для жены молодая! Командует…
— Он военный, я его знаю, — ответила продавщица. — У него сестер нет. А насчет жены… Из молодых тоже ранние бывают!
Что она говорила потом, Володя не услышал. «А что? — косясь на тонкую девичью фигурку, стоящую в дверном проеме, как в раме, подумал он, — хорошая девочка, милая и — с мечтой! — И тут же, устыдившись того, о чем и подумать-то не успел, одернул себя: — Ей же учиться надо! Вдруг добьется чего-нибудь? Та, в аэропорту, тоже в брюках была». И вздохнул.
8
Володя летел тогда в свой первый отпуск.
В гражданском самолете он чувствовал себя шофером начала века, которого усадили в извозчичью пролетку, да не к лихачу, а к ломовому, и повезли шагом, на потеху зевакам. Даже внушительная орденская колодка на груди командира экипажа не избавила Володю от скептицизма. Ему казалось, что самолет едва плетется. Он зевал, — впрочем, наполовину притворно.
Посадка в промежуточном аэропорту затянулась. Наступил долгий летний вечер. Хотя погода стояла великолепная и на бледном небе не было и намека на облачность, в полутемное чрево сто четвертого «ТУ» заглянула женщина в аэрофлотовской форме. Покачивалась ее высокая прическа.
— Рейс откладывается из-за метеоусловий, — громко объявила она. — Граждане пассажиры, прошу покинуть борт самолета!
Граждане пассажиры, недовольно ворча, стали подниматься со своих мест. Кого-то пришлось расталкивать.
— А? Что? Уже Домодедово? — всполошился дядька в клетчатом пиджаке, которого разбудили. Узнав, что до Домодедова еще очень и очень далеко, он пал духом и пожаловался: — Терпеть не могу все эти взлеты, посадки…
Володя потянулся за фуражкой. Чтобы пропустить красивую молодую женщину, ему пришлось снова сесть — стоять мешали спинки кресел. Красавица копалась в сумке. Володя, успевший привыкнуть к тому, что женщин вокруг мало и все они чужие жены, внимательно поглядел ей вслед и увидел, что она в брюках.