Севка послушно взобрался на верстак и с помощью гибкой метровой линейки закрыл окно. Соломатин украдкой подмигнул Жене и показал на Верзилова.
— А я говорю, что твердый сплав взять можно! — внезапно вскипел тот. — Им как об стену горох. Чистота! Я треугольник тринадцать даю ежедневно, а они меня учить… Поздно, мне моих семь групп по гроб хватит! И получаю пока, как таких двое! Инженеры! Вот мы поглядим, чего ты им нажжешь, — обратился он к Жене. — Работали без искровых станков? За милую даже душу…
— Да ты не горячись, не порть нервы! — перебил его Вовка Соломатин, подталкивая Женю локтем. — Ты технический прогресс не отрицай, это дело тонкое…
И они пустились в спор. Женя вставлял словечки, поддерживая то одного спорщика, то другого, а Севка позабыл про перстень и слушал развесив уши.
Оказалось, что дело тормозила термическая обработка: твердый сплав, которым занимался весь их экспериментальный цех, не спекался, что-то еще не получалось, и Женя понял, что ему не работать еще пару дней как минимум.
Однако работа нашла его через минуту. В лекальное вошел инструментальщик Щеблыкин, тихо встал рядом с Женей и, глядя в окно, за которым не было ничего интересного, засопел, как обиженный карапуз.
— Ты чего? — сочувственно спросил Женя.
Они со Щеблыкиным демобилизовались в один год, вместе устроились в экспериментальный цех слесарями и поселились в заводском общежитии. Целых полгода они имели один верстак на двоих. Потом в цех пришел оптико-шлифовальный станок, Женю приставили к нему, и верстаком единолично завладел Щеблыкин.
— Метчик, — сказал он, отворачиваясь и напрягая шею.
— Сломал? — догадался Женя.
Щеблыкин молча кивнул и засопел еще сильнее. Ему было стыдно. Шея его побурела.
— Сделаем, — заверил приятеля Женя. Его обрадовала возможность опробовать станок, а заодно и свои умения. — А метчик-то какой? — спросил он, сразу переходя к делу.
— М-8, в матрице, — ответил Щеблыкин. — Ни отпустить нельзя — поведет, ни высверлить — отверстие глухое, — а в понедельник сдавать! Весь месяц этим штампом занимался — и все козе под хвост! Семен сожрет, если узнает, — шепотом доложил он, озираясь, будто старший мастер Семен Ильич мог услышать его и тут же, не сходя с места, съесть живьем.
— Ай-ай-ай, козе под хвост! — передразнил приятеля Женя. — Никто ничего не узнает, не волнуйся. Проволочку медную, диаметр четыре, от силы пять, имеешь? — спросил он.
Хозяйственный Щеблыкин ответил, что такая проволочка найдется.
— Вот чем надо промышлять, — сказал Женя, хлопнув Севку по спине. — Целый Ювелиртрест, и ничего не ломается! Ладно, пошли…
— Вот тебе пример, — сказал Вовка Соломатин, обращаясь к Верзилову. — Щеблыкин жить останется. А кто его спас? Технический прогресс…
Женя, услышав это, улыбнулся.
Сломанный Метчик, словно гнилой зуб, торчал из вымазанной медным купоросом и потому розовой матрицы.
— Мы его махом! — заявил Женя, закрепив матрицу на плите и включая станок. — Айн момент, и я вас приветствую! Как в аптеке!..
Махом, однако, не получилось. Станок, будто насмехаясь, тихо гудел, выжигая из твердой сердцевины метчика десятые доли миллиметра. Часовая стрелка на часах главного пролета падала к пяти с не замеченным за нею ранее упорством, а свои часы Женя снял и спрятал в карман, чтобы не расстраиваться. Подходил Щеблыкин, молча смотрел, сникал и, понурый, уходил к своему верстаку.
— Ничего, — утешал его вслед Женя, не очень, правда, уверенно, — сделаем! В лучшем виде! Не грусти!
Когда часы главного пролета показали ровно пять и, возвещая о конце рабочего дня, громко задребезжал звонок, Женя, оставив станок на произвол судьбы, пошел к Щеблыкину. Тот белой щеткой сметал опилки с давно уже чистых тисков, а вид имел такой, будто потерял рублей сто или схоронил родственника.
— Чего домой не идешь? — спросил Женя, протягивая приятелю сигарету.
Щеблыкин молча, будто озяб, повел плечами.
— Дуй получи аванс — и домой! — сказал Женя, притворяясь беззаботным. — Меня все равно в цехком вызвали. Я два месяца взносы не платил, — соврал он, легкомысленно улыбаясь. — К шести велели явиться. Так и так ждать!
Щеблыкин, подумав, спрятал щетку, навесил на верстак замок и пошел к выходу из цеха, оглядываясь через каждую пару шагов. А Женя, крутнув рычаг тисков, отправился к своему станку.
— Полбанки за тобой! — запоздало прокричал он.