Он легко подпрыгнул и уцепился за отполированную годами и сотнями ладоней деревянную перекладину такой ширины, что удобно ложилась в ладони, и скосил глаз. Гайя висела лицом в другую сторону, но чуть дальше, и их разделяли еще четыре человека.
Марс подтянулся, перекинул сначала одну руку между руками висящего рядом с ним парня, а затем и вторую, оказавшись напротив него.
— Ты куда? — удивленно спросил он, едва не столкнувшись с ним коленками при движении вверх.
— Вперед, — ответил Марс тихо и весело, перебираясь по планке дальше и минуя деревянный столб опоры турника и зависая за спиной у другого гладиатора.
Наставник, украдкой не сводивший с него глаз, хохотнул в бороду — поза у парней получилась комичной. Марсу пришлось повторить этот трюк еще раз — оказавшись последовательно то лицом к лицу, то едва не ударяясь зубами о затылок товарища, пока он не повис напротив Гайи.
Она глянула на него веселыми, сразу оживившимися глазами и подмигнула. Он поймал ее темп, и они одновременно вынырнули головами над планкой. Марс напряг шею и попытался дотянуться губами до ее губ, ощутив исходящее от ее разгоряченного тела влажное тепло. Гайя тихонько хихикнула и резко ушла вниз, а он, чуть запоздав, провел губами по ее мокрому и соленому носу.
Со второй попытки ему удалось легко поцеловать ее пухлые смеющиеся губы, и на следующем рывке он закрепил результат. Марс был готов подтягиваться целую вечность, лишь бы быть рядом с любимой и вот так беспрепятственно ее целовать — он прекрасно понимал, что никто не даст ей слезть с турника без команды.
Гайя, уловив игру своего товарища, но сочтя это именно игрой, рассчитанной на посторонний глаз, ради смеха чуть сбила темп, бросив тело вверх резким рывком, но Марс не растерялся и поцеловал ее под планкой — прямо в живот через прилипшую к телу тонкую тунику, и она сразу ослабила руки от щекотки, но снова совладала с собой и дальше уже подтягивалась синхронно с ним, покорно подставляя губы для поцелуев.
На них уже смотрел не только наставник, но и многие другие гладиаторы и даже надсмотрщики — но те не торопились вмешиваться, гадая, чем же закончится такая затея. И Гайя не разочаровала — она изловчилась, подловила Марса в верхней точке и обхватила ногами его бедра. У Марса все внутри зашлось от прикосновения ее твердых, горячих бедер. Их залитые потом тела, разгоряченные и скользкие от этого, соприкоснулись и ненадолго сплелись в единое целое, а затем она резко приподняла его и сдернула с турника, послав вниз.
Он приземлился на ноги под общий хохот рядом с турником, а Гайя спокойно спрыгнула вниз и развела руками, восстанавливая дыхание и тоже довольно улыбаясь.
— Ну, ты и силен, — подошел к нему наставник. — Не считая твоих путешествий, почти пятьдесят раз. Что, так запала в душу эта рыжая?
— Эх, — демонстративно сокрушенно вздохнул Марс, махнул рукой и побежал дальше.
Ренита, стоя на крыльце валентрудия, прищурилась и посмотрела на утреннее солнце. Она тоже заметила эту игру, которую затеяли на глазах у всего лудуса нахальная рыжая девчонка и уже успевший ей досадить бывший легионер. Сколько ей лет? Семнадцать? Восемнадцать?
Глядя на них, она думала о том, что никогда бы не смогла вот так, легко и открыто наслаждаться своим телом, чувствуя, как оно послушно подчиняется любым движениям. Ренита так привыкла прятать все — и тело, и мысли, что иногда ей казалось, что она срослась с этим серо-бурым покрывалом. И она где-то в глубине сознания понимала, что что-то в ее тихом мирке начало безвозвратно ломаться — и останавливать это не хочется, и заглянуть вперед страшно. Она прижала пальцы к вискам — не потому, что голова болела, а для того, чтобы успокоить рой мыслей, распирающих ее изнутри.
И основу ее беспокойства составляла не только Гайя, хотя Ренита и почувствовала в независимой девушке тайную угрозу своему положению — целительница прекрасно видела, как все гладиаторы оживляются при виде нее, какими глазами смотрят ей вслед, и как естественно ведет себя девушка, словно ее это вовсе не волнует. На нее так не смотрели. Но ей этого и не хотелось — иначе зачем бы она спряталась бы под своим покрывалом?
Больше всего сейчас ее волновал кельт с разрисованной замысловатым синим узором щекой, хотя и обитал в этом лудусе больше года, но привлек ее внимание только сейчас. И не просто привлек, а заставил вот так стоять рано утром на крыльце валентрудия…