Парень услышал ее голос и с трудом разлепил веки:
— Трибун… Я не подвел тебя? И могу предстать перед Хароном?
— Не подвел, — она бегло осмотрела его повреждения и не нашла ни одного смертельно опасного. — И Харону ты вовсе не нужен. А вот Планкуса ты заинтересуешь. Ему практиковаться надо.
Врач, такой же молодой и сильный парень, как и Луканий, влетел в помещение, даже не задохнувшись на лестнице:
— Недавний знакомый? Повадился ко мне попадать? Рад видеть. Давай-ка перевязываться.
— Ну все, Луканий, ты в надежных руках, — поднялась с колен Гайя, чувствуя, как наваливается усталость и как пот начинает щипать все ее ссадины. — Сейчас ребята поднимутся и отнесут его в повозку.
Врач кивнул:
— Сейчас перехвачу так, чтобы кровь остановить. Остальное уже в госпитале. Жить будет. Парень крепкий, здоровый. Крови потерял много, но это не страшно, хорошая еда, сон, и все вернется.
— Гайя, — окликнул ее Луканий. — Так я прощен?
— Да, конечно. Я подписала приказ еще до выезда. На всякий случай. А вдруг не вернулась бы я?
— Благодарю тебя, — в его выразительных глазах, показавшихся Гайе теперь красивыми и осмысленными, блеснула влага. — Для меня служба это смысл жизни. А ошибся… Сам себе я же этого никогда не прощу. И гибель той девочки себе не прощу…буду и за нее сражаться с нечистью.
Гайя улыбнулась воину из последних сил и вышла на лестницу. Сил спускаться вниз у нее не было — безумно болела спина, ломило задетое в драке левое запястье, снова напомнившее ей о сирийской пустыне. Она сняла маску и подставила лицо и волосы ветру, чтобы он обсушил пот, стекавший ручьями.
Гайя почувствовала колебания дощатой лестницы под ногами и напряглась, готовая отразить неожиданную атаку упущенного при захвате поганца, но тут же расслабилась, заметив в темноте знакомую огромную фигуру мужчины, чьи короткие белоснежные волосы ни с кем другим перепутать было невозможно.
— Кэм? — удивилась она.
Он ни слова ни говоря завернул ее в своей плащ, хранящий тепло его тела, обхватил за плечи:
— Ты решила простудиться? Мокрая вся, а на такой ветродуй выползла! Словно маленькая девочка, честное слово, — и Кэм поцеловал ее в висок, прижимая к себе обеими руками, стараясь защитить от пронизывающего ветра.
Гайя, только сейчас ощутившая, что ночной воздух уже действительно не столь освежающе приятен, как показалось ей вначале, невольно вздрогнула во влажной и ставшей холодной тунике, и Кэм обнял ее еще сильнее:
— Согревайся, милая, и пойдем вниз. Я тебя отвезу.
— А ребята?
— Прости, но я их сам отправил. Квинт не решался без твоего приказа.
— И правильно. Раненого надо скорее довезти до лагеря, — она обернулась к Кэму и наморщила лоб. — Погоди, а ты-то тут каким образом оказался и командуешь? Я же не собиралась тут стоять до утра, уже успела бы добежать до низа, если бы не ты.
— Сменился пораньше. Ребята урбанарии у Соляных ворот сказали, вы вроде на выезд уехали.
— Странно. Они не могли нас видеть.
— Потому и «вроде». Они видели повозку. Пустую, но с врачом.
— Видели и узнали они, значит, видели и узнали остальные, — задумчиво-встревоженно произнесла Гайя, придерживая на кривых и шатающихся ступеньках края не по росту длинного плаща Кэма.
— Вряд ли. Ни возница, ни врач аквилой когорты не размахивали же. Просто мы все уже друг друга знаем. И это неплохо отчасти.
Кэм отвязал своего коня и вскочил на него, подхватив заодно и Гайю:
— Не возражаешь?
— А есть варианты?
— Разве что можно прогуляться пешком. Кстати, не волнуйся, твой плащ ребята забрали оттуда. Хотели тебе отнести наверх, я сказал, что не надо время тратить.
— А какая разница? Если все равно ты шел за мной?
— Хотелось укутать в свой, — хриплым шопотом признался ей на ухо Кэмиллус.
— А сам? Меня отругал, а теперь сам простудишься. Ветер то для всех одинаковый.
— А я плотнее к тебе грудью прижмусь, — в его голосе прозвучали озорные нотки.
Гайя расслабилась, позволив их телам повторить изгибы друг друга, тем самым сберегая тепло. Очень крупный и выносливый, под стать хозяину, конь Кэма быстро довез их до светящегося всеми факелами лагеря, не спящего в уже довольно поздний час. Она первой спрыгнула с коня, не желая представать перед подчиненными в объятиях мужчины.
— Трибун, — официально приветствовал ее Друз. — Ты сама допросишь пленных? Я там уже выполнил некоторые формальности, но детально допрашивать не решился без твоего распоряжения.