Александра подняла голову, и Дуглас увидел, что она улыбается.
— У меня тоже много друзей. Дамы, как тебе известно, многое слышат и знают. Мы должны обнаружить, остались ли у Кадудаля дети.
— Алекс, не смей в это вмешиваться!
— Не будьте болваном, милорд. Я ваша жена и имею право вмешиваться во все, что касается вас, так что нечего упрямиться. Да, и начну я с леди Эйвери. Интересно, многое ли рассказывает ей супруг?
— Алекс, я запрещаю… — начал побагровевший Дуглас.
Жена ответила ослепительной улыбкой.
— Хотите чаю, милорд?
Дуглас зарычал, однако послушно взял протянутую чашку.
— Вы не станете рисковать, мадам, понятно?
— О да, Дуглас, я прекрасно тебя поняла.
Уже много позже, поднимаясь по центральной лестнице, Дуглас сказал жене:
— Проклятие, я совершенно забыл о Корри.
— Ничего страшного Я не забыла. Выбрала несколько прелестных фасонов и очень миленький белый муслин, не говоря уже о светло-голубом атласе.
Дуглас понял, что дело плохо.
— Мисс Плак успела что-то сшить?
— Нет, времени не было, но Мейбелла заверила, что все будет как надо. Горничная Корри может шить, даже сидя в карете. Они должны прибыть в Лондон уже сегодня, хотя Саймон жаловался, что подхватил чуму. И Корри наверняка будет в новом платье.
Дуглас с величайшим трудом удержался от того, чтобы не схватиться за голову.
— Саймон живет на Грейт-Литл-стрит, если не ошибаюсь?
Александра рассеянно кивнула. Сейчас ее занимала не Корри, а Жорж Кадудаль.
— Господи, сколько же времени прошло с тех пор, как Жорж похитил меня и увез во Францию? Тогда он мстил тебе, но что происходит сейчас? Кто-то скрывается, прячется в тени, пытаясь убить тебя из-за угла.
Дуглас хмыкнул.
— Интересно, женился ли Жорж на Жанин, той бесстыдной девке, которая тебя предала?
— Это мы узнаем.
— А вдруг он с такой ненавистью говорил о тебе своим детям, что кто-то из них жаждет мести? Нет, в этом нет никакого смысла, потому что и ненависти-то не было. Вы с Жоржем расстались приятелями, я это точно знаю, поскольку была там. Ты не думаешь, что Жорж до сих пор жив?
— Постараюсь узнать точно. Любым способом. Но я с тобой согласен, вряд ли Жоржу нужна моя смерть.
Александра застыла посреди коридора и схватила мужа за руку.
— Ты выполнял правительственное поручение во Франции еще до Ватерлоо. Я точно помню, потому что ты пытался скрыть это от меня.
— Та миссия была не особенно опасной. Нужно было вывезти одного из самых ценных шпионов.
— Да, ты сказал именно это, но больше ничего. И Жорж был в это замешан?
— В тот раз я вообще его не видел. Впрочем, может, он держался где-то поблизости.
Он не собирался излагать ей подробности по той простой причине, что та история не имела к нынешней никакого отношения.
— Выкладывай все начистоту, Дуглас.
Но он продолжал колебаться.
— Я даже выучила французский, чтобы защитить тебя, — пожаловалась жена. — Правда, не слишком это пошло мне на пользу.
— Агент Веллингтона сказал что-то насчет неотвратимой мести.
Александру передернуло.
— Так и знала. Именно этого я ожидала после пророчества Непорочной невесты.
Постепенно Дугласу удалось отвлечь ее, хотя и ненадолго. Она все равно запомнит, если он не расскажет ей о той поездке во Францию до сражения при Ватерлоо и обо всем, что там случилось. Ничего, не важно.
Главное, тогда он выжил.
Джеймс отправился на Грейт-Литл-стрит по требованию отца, желавшего удостовериться, как выглядит Корри в новых платьях, сшитых горничной из тканей и по фасонам, выбранным леди Александрой, к несчастью, страдавшей полным отсутствием вкуса.
Остановившись у дома двадцать семь, он стукнул в дверь бронзовым молотком в форме львиной головы.
При виде юноши краснолицый дворецкий поспешно отступил.
— Пожалуйста, поскорее, милорд, прежде чем случится непоправимое! Я не знаю, что делать! — тараторил он, панически размахивая руками. Джеймс метнулся мимо, взлетел по ступенькам и распахнул высокие двойные двери гостиной Амброузов. И в ужасе замер на пороге, глядя на Корри, стоявшую посреди комнаты и облаченную в самый уродливый наряд, какой только ему когда-либо приходилось видеть: светло-голубой, с высоким, почти до ушей, обшитым кружевами воротом и рядами оборок по юбке. А рукава! В каждом можно упрятать по пушке! Единственное, что смотрелось неплохо, — се почти несуществующая талия: должно быть, беднягу заковали в корсет из железа, потому что она, казалось, вот-вот лишится чувств. Девушка рыдала.
Джеймс захлопнул дверь перед носом дворецкого, подскочил к Корри и схватил тонкую руку, выглядывавшую из необъятного рукава.
— Корри, какого черта тут творится?
Девушка вытерла рукой глаза и умоляюще взглянула на него. Одинокая слеза покатилась по щеке и повисла на подбородке.
— Корри, ради Бога, что случилось?
Она глубоко вздохнула, прищурилась и одарила его очередной издевательской ухмылкой.
— Да ничего, дурак ты этакий.
Джеймс стиснул ее плечи и хорошенько встряхнул.
— Что здесь происходит, черт тебя возьми?! Дворецкий дрожит от страха.
— Ладно, ладно, прекрати меня трясти. Если хочешь знать правду, я тренировалась.
Джеймс выпустил ее руку.
— Тренировалась? В чем?
— А тебе обязательно все нужно знать?! Вечно суешь нос, куда не просят! Ну ладно, слушай. Тетя Мейбелла сказала, что мне нужно учиться отпугивать толпы молодых джентльменов, которые будут осаждать меня с предложениями руки и сердца. Она велела мне думать о чем-то грустном, чтобы слезы сами текли. Оказывается, мужчин неизменно трогают женские слезы. Они посчитают, что, отказывая им, я глубоко страдаю. Ну вот, удовлетворен?
Сбитый с толку, Джеймс молча смотрел на нее. Ничего не скажешь, слезы действительно подействовали и на него, и на дворецкого.
— В таком платье тебе не дождаться никаких предложений.
Слезы Корри мгновенно высохли. Губы надменно сжались.
— А тетя Мейбелла говорит, оно очень модное. Твоя мать выбрала ткань и фасон, а горничная сшила.
— В таком случае ты должна знать, что хуже этого уродства ничего быть не может.
Джеймсу хотелось засмеяться, но не идиот же он, чтобы издеваться над беднягой!
— Послушай, Корри, завтра утром мой отец отвезет тебя к мадам Журден, и она все уладит.
— Я в самом деле так ужасно выгляжу?
Иногда правда полезна. Но она может и убить.
— Нет, но пойми, это столица, и здесь одеваются иначе… Взгляни на меня: здесь я не ношу бриджей и расстегнутой рубашки. Видишь, как строго я одет.
— А мне ты больше нравишься в бриджах и расстегнутой рубашке.
— В Лондоне это не пройдет. А теперь собирайся.
Матушка велела привезти тебя. Э… не могла бы ты надеть что-то другое?
Глава 9
Мужчины и женщины.
Женщины и мужчины.
Это никогда не сработает
«Я сокровище Аравии… Я сокровище Аравии…» — повторяла она как заведенная с того мгновения, как уселась в экипаж, чтобы вместе с тетей Мейбеллой ехать на бал к Рэнло, на Патнем-сквер, находившуюся через две улицы от их дома. Корри сама не знала, почему твердит эти три слова, поскольку понятия не имела ни о каких сокровищах Аравии. Втайне она считала, что брать карету на такое расстояние вообще глупо… пока не спустилась по лестнице в очаровательных белых атласных туфельках на высоких каблуках.
Должно быть, она действительно выглядела неплохо, и угнетал ее лишь гот факт, что, вздумай Уилли Маркер снова лезть с поцелуями, нет никакой возможности догнать его и стукнуть по голове. Нет, раньше она споткнется и упадет или рухнет на пол в глубоком обмороке из-за невозможности дышать. В то же время она всегда может лягнуть его смертоносным каблуком.