Так-так, уже «предвкушаю»!
Я решительно обошла Фил и направилась в операционную.
Возле закрытого белой простыней кресла с широкими подлокотниками и фиксирующими ремнями стояла высокая, стройная девушка. Зеленый халат, такая же шапочка, специальные очки и маска, скрывающая нижнюю половину лица, не помешали узнать ее. Эти льдисто-голубые глаза, своей стужей обезболивающие лучше заклинаний, порой снились мне в кошмарах. Естественно, ЭТА целительница никогда не лечила меня, а вот ее родственник…
— Леди Хельена Горейская, — произнесла я, каюсь, обвиняющим тоном.
— Леди Кайра Кери, — скопировала мой тон целительница и хмыкнула: — Будем вспоминать моего деда или позволишь заняться твоей рукой?
Хороша я буду, если перенесу свое отношение с Эрха Горейского на его ни в чем не повинную внучку. Ведь и я не такая, как мой родственник.
— Нет, много чести его вспоминать.
— Отлично, тогда прошу! — Целительница указала мне на кресло и уже эмиссару строго приказала: — А вы стойте на месте, оно у стены. Двинетесь — обеззаражу полностью, и вам это не понравится.
Блая угроза заинтриговала — он вопросительно изогнул бровь, но послушался.
— А вот и мы! — пропела влетевшая в операционную Фил. — Правда, получилось здорово?
В руках у нее был стальной поднос со зловеще сверкающим хайрлатом. Казалось некромантские камни вросли в тонкую пластину из серебристого металла. А, может, это и было серебро? Я не читала инструкцию прадеда, полностью доверяя Фил.
— Я закреплю руку ремнями? — уточнила Хельена.
Мне понравилось, что она спросила.
— Разумеется. Верю, что больно не будет, но…
— Рефлексы не отключить, — закончила фразу своего деда Хельена.
Зафиксировав мою руку, она некоторое время потратила на диагностику. Вывод ее удивил:
— А здесь нет металла.
— Хель, ты уверена? — спросила Филиппа хмуро. — Я создавала пластину строго по схеме, и там не было печати отвлечения. То есть металл намеренно не прятали заклинанием, ты должна его видеть.
Хельена ещё с минуту молча пальпировала мое предплечье.
— Нет, металла здесь нет, но… — она выдержала паузу, — есть нечто иное.
— Режь! — потребовала я. — Хватит гадать, ты же целитель, а не предсказательница.
— Ты же некромантка, должна быть терпеливее, — уколола в ответ Горейская.
И, обезболив заклинанием, она взялась за ланцет.
Я не боюсь крови. Кровь животных или моя собственная — часть многих некромантских ритуалов. Но сегодня я не следила, как тончайшее лезвие рассекает мою плоть. Я наблюдала за эмиссаром.
Его глаза потемнели, на шею медленно выползла извилистая татуировка из тьмы. Сейчас она напоминала стебель, усеянный острыми шипами.
Блай волновался? Переживал из-за меня? И так интересно на его эмоции реагировали метки?
Я покосилась на Хельену, которая работала, не ощущая давящей силы.
— Вот, я же говорила, что не металл! — Она продемонстрировала схваченный пинцетом камень.
— Это кристалл памяти, — прошептала Филиппа. — Я могу принести шкатулку для его просмотра.
Я благодарно кивнула.
Пока Горейская заращивала тонкий разрез магией, я успела о многом передумать.
Прадед соврал: в моем теле не было усиливающего некромантский дар хайрлата, зато нашелся кристалл с некой записью, которую я должна увидеть после своего двадцатичетырехлетия. Что там? Покаяние? Советы? Новое завещание?
— Готово, — деловито сообщила целительница. — Дальше ты сама все знаешь: руку желательно не напрягать хотя бы часов десять.
Чистая кожа без хирургического вмешательства, даже потеков крови нет. Идеальная работа!
— Спасибо, — от души поблагодарила единственную представительницу рода Горейских, которая не вызывала неприязни.
— Обращайся, если что, не откажу, — отозвалась Хельена отстраненно.
Мысленно она была далеко.
Вскоре я и сама выпала из реальности, когда, переодевшись, вставила в шкатулку Фил кристалл памяти. Смотреть решила вместе с Блаем — одной почему-то страшно. Да и скрывать что-либо от супруга я не собиралась.
Запись оказалась специфической: прадед подтвердил, что никогда не усиливал мой дар хайрлатом. Я стала живым сейфом для его записей о проведенном ритуале.
Что сказать? Оригинально спрятал…
Когда замелькали схемы, таблицы, я остановила воспроизведение.
— И что теперь делать? — спросила сама у себя.
Ответил Блай:
— Связаться с королем Латории и кронпринцем Давелии. Этот эксперимент опасен и негуманен.