— За будущую леди Мёртв! — воскликнули гости.
А мне хотелось кричать, что это я! Я будущая леди Мёртв! Но все смотрели на них, и Вильям допил свой бокал до дна, достал кольцо из кармана и перед всеми надел его на палец принцессе.
У меня внутри всё сжалось.
— Впервые вижу эмоцию отвращения на твоем лице, Олли, — раздался голос кронпринца рядом.
Я растерянно посмотрела на него. Поняла, что выдала себя и свои чувства. На душе стало ещё гаже, чем было.
— Мне жаль, что вы это увидели, — сказала ему, снова надевая маску спокойствия.
— А мне вот нет. С ним ты всегда живая, — кивнул он на Вильяма. — Как он это делал? — задумчиво спросил он. — Никогда не понимал. Может, у него был какой-то ключик, — и его рука легла на мою талию, которую я тут же скинула.
— Мне нужен воздух, — сказала ему и поспешила выйти на балкон подальше ото всех, от липких взглядов, от Вильяма с Бернадет, принимающих поздравления. Видеть их счастливые лица, я сейчас хотела меньше всего.
Я думала, что справлюсь. Приду с гордо поднятой головой и продержусь до конца вечера, но я не могу. Возможно, тут и принц постарался со своими пьяными откровениями, но Вильям даже не смотрит в мою сторону, будто меня и вовсе нет.
Я посмотрела на свою левую руку, на его кольцо, за которым он приходил. И не клеилось у меня в голове эта ситуация с Тенью, и то что Вил приходил к Рою. Он ведь сказал, что видел только тень. И гадай теперь, какую тень он видел и в каком смысле? И этот странный способ общения через бумагу. Почему он мне ничего не рассказал? Ведь у него была такая возможность, а он всё заладил кольцо да кольцо, а потом и вовсе не снимай кольцо! Одуреть можно!
Внизу раскинулся сад, горели фонари, журчали фонтаны и летняя теплая ночь, и незнакомое чувство брошенности режет на части с противным скрежетом.
За спиной раздались шаги. Я напряглась, боясь, что там снова принц, но не оборачивалась, потому что в глазах были слезы, и я не хотела, чтобы меня хоть кто-нибудь видел такой… плачущей.
К перилам подошла рыжая Люси и стала остервенело вытаскивать шпильки из прически.
— Что ты делаешь? — спросила её.
— Создаю максимально комфортную обстановку, — сказала она. — Ужасно неудобно без брюк, — добавила девушка. — Они меня сюда на разведку прислали. Ты — женщина, иди и поговори с ней по-женски, — скопировала она интонацию Роя.
— Они?
— Питер, Рой, Маркус и Герберт, — проговорила девушка, а потом добавила, — ребята очень переживают за тебя.
Я хмыкнула. Друзья Вильяма, а волнуются обо мне, когда сам он всячески меня избегает и, похоже, что совсем не волнуется.
— Я не хочу сейчас разговаривать, — проинформировала её, сдерживая рыдания. А так хотелось взвыть, но вместо этого затянулось неловкое молчание. Люси явно никуда уходить не собиралась, а мне нужно было выпустить пар, а точнее слёзы.
— Уйди, пожалуйста, — попросила её, но девушка меня не услышала или не захотела услышать.
— Мне жаль, что так вышло, — начала она. — Я знаю, что не понравилась тебе, — тряхнула она своими рыжими кудряшками. — Я ведь не леди, и манеры у меня не безупречные, но если тебе нужен друг… — она запнулась, — вернее подруга…
— Не стоит, — оборвала я её, смотря на кусты под балконом, а по щеке ползла слеза.
— Почему?
— Не знаю, — пожала я плечами, быстро стёрла предательскую слезинку и посмотрела на неё. Действительно миленькая, особенно с этими кудряшками, чуть вздернутый носик и глаза сине-лазурные. — Мы слишком разные, Люси.
— Согласна, — не стала она возражать и снова неловкая тишина, звуки скрипки из зала и боль от того, что где-то там Вилли сейчас танцует с другой. Боги! Да я с ума сойду от ревности!
— У меня никогда не было подруги, — сказала ей.
— Что вообще ни одной? — удивилась она. — А однокурсницы?
— У меня домашнее образование. Моим единственным другом всегда был Вил. Понимаешь, каково мне сейчас?
Люси молчала.
— Когда кто-то становится для тебя всем, а потом уходит…
Я не смогла договорить, потому что в воздухе весело слово «если» и «когда». Когда он вернётся… Если он вернётся? А если нет?
— Я понимаю, — сказала рыжая. — Правда, понимаю. Раньше вот не понимала, а потом Питера встретила. Я много лет никак не могла ни в кого по-настоящему влюбиться, а тут столько чувств сразу! И Питер… мы ведь действительно половинки. Меня пугает, что мы так сильно с ним похожи! И это даже не схожие увлечение, вкусы на еду и один взгляд на мир, это что-то на животном, биологическом уровне. Жесты, мимика, реакция, предугадывание действий друг друга. У меня есть опасение, что ещё немного и мы начнём читать мысли!
— Я боюсь раствориться в нём, — сказала она после недолгого молчания — Потому что, если он однажды уйдёт, меня уже не будет.
Я грустно улыбнулась, потому что слова эти были знакомыми.
— Вот и не потеряй его, — сказала ей. — Терять любимых очень больно и это не секундная боль.
— Знаю, поэтому я и здесь, — развела она руками.
Градус грусти и тоски в моём настроении немного понизился.
— И как тебя только родители сюда отпустили?
— А они ещё не знают, — задорно сказала она. — Бабушка вот должна приехать днях… Я боюсь, что она здесь кого-нибудь испугается и сляжет в кровать болезнью.
— А почему родители не знают?
— Они у меня картографы. Местность исследуют, карты рисуют. Сейчас в экспедиции на землях эльфов. Там международная группа, карты обновляют. Поддерживают связь только с министерством.
— Ясно, — только и сказала я.
— А твои родители кем работают?
— Аристократами, — коротко ответила я.
— Тяжелая профессия, — покачала головой Люси.
— Отец умер пять лет назад, брат ещё маленький был, а мать, хоть и носит фамилию отца, она — не Черн. В её жилах течет кровь другой семьи и главой рода по старшинству стала я.
— У тебя есть брат?
— Да, Николас. Ему в этом году исполнилось шестнадцать.
— Классно, у меня вот нет брата. Я в детстве просила родителей, чтобы они мне братика подарили, причём старшего.
Я улыбнулась.
— И как подарили?
— Неа, — снова тряхнула она своими кудряшками.
— Они у тебя всегда такие? — указала на волосы.
— Да, — она поправила их рукой, — с укладкой много проблем.
— Зато завивать не надо.
— Это точно.
Мы снова помолчали, но это молчание уже не было напряженным. Мы стояли в тишине и обе смотрели в ночь, пока Люси не спросила:
— Что вот прям совсем подруг нет? А кузины там?
Я вспомнила свою кузину Лору.
— Кузины — это совсем другое дело.
— Что значит «другое»? Вы же дружите?
— Она моя родственница. А вот не будь она моей кузиной, дружили бы мы?