Джулия выскочила из-под одеяла, опустилась на колени рядом с Теофилой и обняла:
— Что, нянюшка? Что стряслось? Кошмар привиделся?
Та тяжело дышала, сопела. Махнула ручищей:
— Ничего мне не привиделось! А ну! Где свеча? Где огниво? И что же это твоей растяпы нет там, где полагается!
Джулия нашарила огниво на столе, у подсвечника. Всегда там оставляли на такой случай, чтобы знать, где искать в темноте. Старуха выхватила кресало и принялась нервно чиркать кремнем. Но руки тряслись, кремень выскакивал из толстых пальцев, снопы мелких искр летели в разные стороны, угрожая пожечь все вокруг. Джулия мягко отняла огниво и быстро запалила ветошь сама, зажгла фитиль. Теофила тут же схватила горящую свечу, вытянула руку и принялась сосредоточенно вглядываться вглубь комнаты:
— Здесь оно… Здесь! Нюхом чую!
Джулия выдохнула, покачала головой:
— Да что оно-то?
Нянька вытаращила глаза:
— Черная сила, не иначе. Помоги-ка старухе подняться…
Джулия с трудом поставила няньку на ноги и просто наблюдала, не задавая вопросов. Наверняка кошмар приснился. Осмотрится, успокоится и уляжется.
Теофила вышагивала на цыпочках, как могла аккуратно, но паркет под ее немалым весом предательски скрипел. И чем тише и осторожнее старалась быть нянька, тем пронзительнее завывало полированное дерево. Наконец, Теофила вытянула мясистый палец:
— Вон оно! Там притаилось. Видишь, глазищи огромные горят, как уголья! — она осенила себя охранным знаком
Джулия посмотрела в указанную сторону и с облегчением выдохнула:
— Не бойся, няня. Это просто кот.
— Кот? — старуха недоверчиво зыркнула, брови сошлись к переносице. — Какой же это кот? Оно размером с козу, не меньше! На меня как прыгнуло, как придавило! Думала, конец мой пришел.
Джулия обняла ее:
— Кот, нянюшка. Очень жирный мерзкий кот. Любимец тиранихи…
Джулия зажгла еще свечей, чтобы старуха, наконец, убедилась. После того случая они с Альбой были уверены, что отвадили наглеца. Но, кажется, просто не замечали, потому что Альба перестала ночевать на сундуке под окном и переселилась в каморку горничной. А Лапушка, по всей видимости, оказался настолько умным, что больше не влезал в неравную драку.
Казалось, Золотко стал еще жирнее и еще больше. Нянька права — размером с козу! Как только Доротея таскает его на своих тощих руках! Джулия посмотрела на балдахин, больше всего боясь, что Лапушка вновь примется его гнать. Но зверек как виднелся посреди купола ярким сияющим пятном, так и не шелохнулся. Будто незваный визитер его совсем не интересовал. В одном проклятая книга не врала — умный…
Теофила шлепнула лапищей по своему лицу:
— Господь всемогущий! Это сколько же надо жрать? Да ты погляди! — Она всплеснула руками: — Еще и к Лапушкиной миске подбирается!
Кот и впрямь сидел у самой миски. Нервно хлестал по полу хвостом и искрил глазами. Кажется, теперь становилось ясно, почему к утру Лапина миска оказывалась пустой. И, ведь, правда! Когда тираниха уезжала, еда до утра оставалась нетронутой. Но они с Альбой попросту не догадались.
Теофила воинственно засучила рукава:
— Ишь, расселся! Не для тебя положено, не тебе и жрать! Сейчас я его палкой!
Джулия вцепилась в ее руку:
— Не надо, няня! Не трогай. Пусть ест и уходит. Господь с ним! Мы с Альбой однажды гнали его. А он злющий, так поисцарапал, будто дикий зверь какой. Потом, знаешь, как болело! Ну! — Она улыбнулась, заглянула старухе в лицо: — Ради моего спокойствия. А я дождусь, когда он уйдет, и ставни прикрою.
Нянька Теофила нехотя согласилась, чмокнула Джулию в щеку:
— Будь по-твоему, горлинка моя. — Она тут же покачала головой: — Сердце у тебя уж больно доброе да мягкое. Всыпать бы поганцу, чтобы шерсть клоками летела!
Джулия пожала плечами:
— Так это всего лишь домашний зверь, нянюшка. Чужой зверь. За него человек в ответе — на человека и надо пенять. Кот не виноват, что за ним не следят, как должно. И если он однажды попросту лопнет от обжорства — в том будет лишь хозяйская вина.
Нянька сощурилась, покачала головой:
— Все ты правильно говоришь — тут ведь как с дитем. Откуда же ему знать, если его не учат да не бранят?.. Все понять не могу, откуда слова такие из тебя выскакивают? — она вновь поцеловала Джулию в щеку.
— Ты ложись со мной на кровати, если хочешь. Она просторная, и впятером свободно будет.
Нянька отмахнулась: