Фацио с трудом поднялся, подал ей руку:
— Ты цела?
Она кивнула:
— Да. А вы?
— Все хорошо.
Джулия подползла к непогасшему фонарю, подняла его, осматриваясь:
— Лапа! Лапушка!
В воздухе еще клубилась мелкая пыль. Не заметив зверька, Джулия вскочила и кинулась к завалу, чувствуя, как обрывается сердце:
— Лапушка! — она обшаривала камни, заливаясь мгновенно выступившими слезами. — Лапушка! Где ты, маленький? Лапа!
Фацио неожиданно мягко тронул ее за плечи, вынуждая подняться:
— Не плачь. С ним ничего не случилось, я уверен.— Он коснулся теплыми губами ее виска. — Я сам посмотрю. Этот зверь не так прост, чтобы бездарно погибнуть под камнями. Ты слышишь?
Джулия лишь вцепилась в его рукав и зарыдала, уткнувшись лбом в плечо. Фацио обнял ее, прижал к себе. Джулия хотела верить его словам. Хотела довериться и быть просто слабой, пока он рядом. Какое странное чувство — ощущать эту опору…
Фацио взял фонарь и принялся разгребать камни, обернулся:
— Он здесь!
Джулия похолодела, тут же подскочила и с облегчением увидела, как в прорехе между камнями показалась сияющая острая мордочка. Лапушка легко юркнул через образовавшийся лаз и с невозмутимым азартом принялся обнюхивать стену, не обратив на Джулию никакого внимания. Фацио проводил его напряженным взглядом.
А Джулия никак не могла прийти в себя. Смотрела на деловитого Лапушку и все еще рыдала. Фацио обнял ее, прижал к себе и просто молчал, будто понимал, что так будет лучше. И впрямь стало лучше. Спокойнее. Она больше не боялась Фацио, как прежде. Тем более теперь, когда они оказались здесь отрезанными от внешнего мира. Будто одни в целом свете.
Она чувствовала, как Фацио напряжен. Как тяжелеют руки, как срывается дыхание. Она и сама прижималась к нему и боялась теперь только одного — что он исчезнет, оставив ее в одиночестве. Казалось, они уже когда-то вот так же стояли вместе. Давным-давно. В прошлой жизни… в чужом пересказе… А, может, во сне или в самых тайных мечтах.
Фацио вновь коснулся губами ее виска:
— Почему ты пошла за мной? — слова сорвались едва различимым горячим шепотом. Даже его голос был каким-то другим. Обволакивающим и нежным.
Джулия молчала, пытаясь измыслить какое-то оправдание, но с ужасом понимала, что его просто нет. Она не знала, не могла назвать причину. Это было так естественно в ту минуту, будто другого варианта попросту не существовало. Она не могла не шагнуть за ним.
Фацио ждал ответа, она это чувствовала. Но какой ответ она могла дать? Джулия спрятала лицо, вновь уткнувшись в его пахнущую кожей куртку:
— Я не хотела, чтобы мои труды были напрасны…
— Труды?
Она смущенно улыбнулась и все же подняла голову:
— Я спасла вас, сеньор. Ведь это значит, что крупица вашей жизни все же принадлежит мне…
Джулия невольно залилась краской от этих слов, потому что в это мгновение они прозвучали совсем иначе. Будто совсем не о том. И одновременно о том самом…
Фацио тронул ее щеку, не позволяя отвернуться. Его взгляд стал мягким, бархатным, ласковым и теплым.
— Не крупица… Вся моя жизнь принадлежит тебе, Джулия Ромазо.
Он склонился и коснулся губами ее губ. Джулия закрыла глаза, и твердь словно ушла из-под ног. Не осталось ничего, даже камней вокруг. Казалось, они стояли под открытым небом на вершине утеса. Обдувал прохладный свежий ветер, далеко внизу плескались волны, над головой вскрикивали чайки. А вокруг порхали сотни бабочек, щекотали маленькими невесомыми крыльями. Ощущение полета, слепящего света. И странного щемящего невиданного счастья. В прошлый раз было не так. Сейчас же казалось, что они оба имели равное право на этот поцелуй, оба хотели его и оба вкладывали в него нечто большее, чем простое желание. Это было чем-то совершенно особенным, не требующим объяснений и обоснований. Естественным, как вздох. Время будто остановилось, а то, что происходило вокруг, просто перестало иметь какое-либо значение.
Наконец, Фацио через силу отстранился, провел большим пальцем по ее щеке. Заглядывал в глаза, и в его взгляде читалась невыносимая мука.
— Прости меня.
— За что?
Он молчал. Наконец, шумно выдохнул:
— За то, что осталось мало времени. За то, что сразу не рассмотрел то, что теперь ослепляет. За то, что… обрекаю тебя…
Джулия коснулась кончиками пальцев его губ, умоляя замолчать: