Тираниха вновь положила голову ему на грудь:
— Страшный день…
Фацио с трудом сглотнул, разжал зубы:
— Все обошлось, матушка. Будьте спокойны. Отныне все будет иначе.
Та вновь подняла голову, кивнула:
— Ты прав, мой сын: отныне все будет иначе. Покоя мне не увидеть. Ведь это все равно, что потерять невинное дитя! Дорогое обожаемое дитя.
Джулия невольно замерла, заметила, как Фацио нахмурился. Он отстранился от тиранихи:
— О чем вы говорите, матушка? Что произошло?
Сеньора Соврано истерично всхлипнула, кивнула куда-то за спину. Джулия проследила ее взгляд: та же неизменная свита. Мерзавка Доротея, три служанки. Но сейчас вместо Розабеллы сеньору сопровождал Мерригар, держащий в руках алую бархатную подушку, на которой сонно распластался кот. Вероятно, тонкие ручки Доротеи уже не в силах выдержать вес этого обжоры.
Фацио с недоумением перевел взгляд на мать:
— Я слушаю вас, матушка.
Та скорбно вздохнула, поднесла платочек к воспаленным глазам и промакнула.
Джулия невольно отшатнулась, чувствуя, как внутри все стынет. Тираниха словно не видела своего сына, хоть тот и стоял прямо перед ней. Не замечала усталость на его лице, багровую от крови рубашку. Казалось, он сейчас представлялся для нее чем-то вроде призрачных фигур из подземелья — достаточно было лишь обозначения присутствия и извлеченного звука. Ее не волновало, где он был.
По лицу Фацио пробежала грозовая тень, и на крошечное мгновение отразилось глубокое отчаянное разочарование, смешанное с болью. Горькое, немыслимое. Джулия едва сдержалась, чтобы не подбежать к нему. Не теперь. Это дело матери и сына. Оставалось лишь наблюдать.
Тираниха театральным жестом подозвала Мерригара с котом. Многозначительно молчала, задрав голову, и бесконечно промакивала глаза. Чего ей нужно? Джулия отвернулась, но, все же, посмотрела на отвратительного кота. Он спал, распластавшись на подушке, но что-то в этом сне настораживало, отвращало.
Джулия пригляделась. Кот стал каким-то плоским, будто растекся. Да и вся поза казалась неестественной для такого животного. Господь всемогущий! Джулия невольно осенила себя знаком, отгоняющим беду, и крепче прижала Лапушку, который от возмущения едва слышно тявкнул. Кот тиранихи был мертв…
Сеньора Соврано не могла отвести взгляд от своего любимца. Ее губы нервно дрожали, платочек снова прижимался к лицу. Наконец, она подняла взгляд на Фацио:
— Вот что творится в твоем доме, сын мой. Это яд. Мерригар может это подтвердить.
Лекарь поклонился, насколько это было возможно с такой ношей:
— Истинная правда, сеньор.
Тираниха ухватила сына за куртку:
— Только бессердечное чудовище может покуситься на безответное животное.
Фацио сжал зубы, глубоко вздохнул:
— Кто же, по-вашему, виновен, матушка?
Та театрально молчала, выдерживая паузу. Всхлипнула:
— Разве посмеет совершить подобное кто-то из этого дома? Зная, насколько дорог для меня Золотко?
Она вновь замолчала, и это молчание заметно раздражало Фацио. Джулия буквально чувствовала его негодование. И боль, засевшую глубоко внутри. Ничто в тиранихе не изменилось. Вероятно, все, сидевшее в ней, было исконным и природным. И Джулия уже наверняка знала, где Золотко добыл яд… и для кого он предназначался… Она прижала Лапушку к груди, поцеловала в макушку. Умный и хитрый — истинная правда. Лапа будто чуял возможный исход и забирался повыше, чтобы кот мог беспрепятственно совершать свои ночные набеги. Лапушка предвидел. К счастью… Но что тираниха? Неужели посмеет обвинить?
Фацио холодно посмотрел на мать. Казалось, он был погружен глубоко в свои мысли.
— Так кого вы обвиняете, матушка?
Та вздохнула, маленькие розовые губы скривились:
— Разве не очевидно? Эта безобразная старая ведьма.
Джулию будто окатили кипятком. Она выступила вперед, не собираясь слушать эту грязь:
— Господь с вами, сеньора! Теофила на такое не способна! Я ручаюсь за нее, как за себя.
Тираниха прижала тонкие пальцы к вискам, будто вот-вот собиралась заткнуть уши:
— Ложь! Все ложь!
Джулия покачала головой:
— Не ложь, сеньора. И вы сами это прекрасно знаете. Ваш кот давно повадился лазать по ночам в мою спальню и есть Лапушкину курятину, оставленную с вечера. Мы не гоняли его. И сегодня ночью он тоже приходил. Беда в том… что вы об этом не знали. А вашего кота жаль…
Тираниха побагровела. Сжала кулачки, кинулась к Джулии и занесла руку, но Фацио перехватил удар у самого лица. Сеньора Соврано тут же мертвенно побледнела. Растерянно смотрела в лицо сына. Тот оттащил мать на несколько шагов, разжал хватку: