Галина Артемьева
Невеста трех женихов
Я видел смерть: она в молчаньи села
У мирного порога моего…
СДЕЛАЙ ДОБРОЕ ДЕЛО!
1. «Ему бы отлежаться…»
Она уже все раздала, что кому-то могло пригодиться из ее старой жизни, ничего не хотела брать с собой. До отъезда оставалось две недели.
Светка каждый день встречалась с подругами, ходила по любимым клубам, легко прощалась со всеми. И тут подвернулся этот Марат, Марашка, как все его называли. Она мало его знала. Просто веселый человек. Всюду свой. Всегда у него есть лишний флаер в клуб, всегда он в курсе всего.
Расцеловались, как родные.
– Когда отбываешь?
– Ровно четырнадцать дней осталось. И на пятнадцатый – ту-ту! – Светка расставила руки, изобразив самолет.
– Слушай, у меня к тебе дельце. – Марашка нежно обнял ее за плечи и отвел в сторонку. – Реально помочь надо. Тут у меня один парнишка знакомый, провинциал, после операции. Ему бы недельку-другую отлежаться спокойно, в себя прийти. А то у него такая штуковина была… Этот… Гнойный аппендицит случился, вот. Ты же знаешь, как им, бедным, со своими паспортами: менты на улице останавливают, если нездешний, заметут как миленького. А у него до сих пор температура повышенная. Жалко человека.
– Чего ж его выписали, с повышенной? – Светке тоже резали аппендицит, и она отлично помнила, как назойливо лезли в больнице с градусником утром, днем и вечером, да еще и пугались, если температура была хотя бы 37,2.
– Хы! Выписали! Да он сам выписался. Не смеши меня. Деньги кончились – вот тебе и вся выписка. Ты что? Не в курсах? Их же в Москве только за бабло лечат. Плохо быть гостем столицы.
Светкин внутренний голос выразил некое сомнение. Ну как бы, например, ее бабушка-хирург выперла пациента из больницы на основании бедности? Совсем даже наоборот. Сколько Светка себя помнила, бабушка вечно носила из дома что-нибудь вкусненькое одиноким больным, а то, бывало, и лекарства за свои деньги покупала. Впрочем, что… «Было-было-было – и прошло, о-о-о, о-о-о!» Времена пошли совсем другие. И врачи другие. И порядки. Всякое может быть.
– А чем я-то могу помочь? Ты же сам знаешь, мои все уехали. Бабушка далеко. Если только по телефону с ней посоветоваться…
– Да нет, ему не врачи… Врачи уже свое дело сделали. Ему бы отлежаться в покое. Просто тихо отлежаться, сил набраться. Никаких хлопот. Парень тихий, скромный. Слабый очень после хирургии. Ему даже и есть-то много нельзя: морсики там всякие… – Марат спохватился и поспешно добавил: – На это у него денежки есть, ты не думай.
– Ты его ко мне домой, что ли, уложить хочешь? – дошло наконец до Светки.
– Светк! Ты же настоящий человек! У тебя же гены добрые заложены в организме. Ну, помоги напоследок соотечественнику, и тебе воздастся сполна. Вот увидишь! Люди должны протягивать друг другу руку помощи. Кто знает, может, и тебе когда понадобится…
– Да ладно, ладно, – остановила красноречивый поток генетическая гуманистка. – Пусть. Пусть лежит, долечивается. Мне не жалко. Только я за ним ухаживать точно не смогу. У меня сейчас сплошные прощания-проводы. Еще мы с Инкой и Аськой русскую свадьбу готовим. Представь: никто знать не знает, какие были раньше эти русские свадьбы. Все по крупицам собираем. Они там думают, мы такие все исконно-посконные, натуральные, фольклорные. Я-то сдуру пообещала… Думала, просто: хороводы поводим, «Во поле березонька стояла» споем. А это на несколько дней история. Опера с продолжением. Как у Вагнера.
– Вот бы мне глянуть на оперу вашу, – позавидовал Марашка.
– Прилетай! – просто так позвала Светка, прекрасно зная, что никакого «прилетая» не будет. – Но если ты мне сейчас какого-нибудь афериста подсовываешь, то квартира практически пустая, взять совершенно нечего. Если только мебель или холодильник. Но он его не вытянет. Надорвется после своего аппендицита.
– Эх, жаль, – вздохнул Маратик, – а я его как раз на твой холодильник нацелил. Раритет как-никак. Хорошо, что предупредила. Дам ему отбой. Пусть просто так долеживает. Без переноса тяжестей.
Светка засмеялась. Легко ей было с Марашкой общаться. Все понимал человек с ходу.
– А Дорис ваша где? – вспомнил вдруг приятель главную свою любовь.
– Дорис уже мои к себе забрали. Скучаю без нее. Утром просыпаюсь и жду, что она ко мне запрыгнет. А ее нет. Как страшный сон.
– Главное – выздоровела. Вот чудо! – вздохнул Марат.
2. Чудо
У кого хоть раз в жизни была собака-друг, тот поймет. Для остальных этот источник счастья, взаимопонимания и искренней дружбы пока тайна. Такое переживается только на собственном опыте, но никак не с чужих слов.