Он перегнулся через стол и без церемоний разорвал на ней блузку. Кира вскрикнула – и тут же оказалась выдернутой из своего места в проход, а секунду спустя – прижатой лопатками к столешнице.
– Какая жалость, – сообщил насмешливый голос. – Такая способная адептка, такой ценный донор… и не может защититься от простой угрозы. Тяжело, наверное, чувствовать себя такой беспомощной.
Кира едва дышала от страха и возбуждения. Часть её хотела вскочить и влепить ему пощёчину, но другая получала дикое, невозможное наслаждение.
Она иногда ненавидела себя за это чувство, но ей нравилось быть беспомощной. Её возбуждало, когда он обходился с ней резче и грубее. Даже её джинсы становились влажными, когда он описывал, что сделает с ней, и она готова была на всё, чтобы подчиняться. Чтобы он разрешил ей это.
Её спутник нависал над ней в полутьме, как айсберг над ночным морем. Его указательный палец коснулся её шеи и прочертил дорожку ниже, остановившись на едва прикрытом кружевом соске.
– Что бы я хотел сделать с вами? – задумчиво произнёс он. – Буду банальным.
Он задрал её колени и толкнул вперёд, так, что она проехалась спиной по столу, оказавшись распятой на нём. Кромка стола приходилась как раз туда же, где сходились её джинсы.
Которые он тут же расстегнул, а считанные секунды спустя – содрал. Кира осталась в кружевном белье и разорванной блузке.
У неё колотилось сердце. Это было… внезапно, но одновременно… одновременно она сама хотела раздеться перед ним. Он подавлял её с самой первой встречи, а она плевала на это и хотела его всё сильнее.
Но не здесь и не так, чёрт подери! Он швырнул официантке подачку, бросил её саму на стол – она что, не отличается для него от чёрствого бургера?
Кира спрыгнула со стола.
– Знаете что? – заявила она, стоя с ним лицом к лицу. – Подавитесь вы своими серёжками, тайнами и неизвестно откуда взявшимися богатствами! Я еду домой. Без штанов так без штанов, мне плевать.
Она попыталась шагнуть мимо него в проход, но он заблокировал ей путь.
– Нет, мисс Риаз. – Он покачал головой. – У вас только два выбора: протестовать или подчиниться. И, право, первый кажется мне всё пикантнее с каждой минутой. Можете порвать на себе трусики в знак протеста, я совершенно не против.
Кира, которую уже посетила мысль снять трусики, скомкать и бросить ему в лицо, вспыхнула.
– Вы самый бесцеремонный… вы даже меня не спросили!
Он сжал её за локти, и Кира забарахталась в его руках. Бесполезно.
– Потому что я не собираюсь вас спрашивать, – холодно сообщил его голос. – Я намерен потакать своим желаниям, а не вашим. И заставлю вас хоть ползать между стульев на четвереньках, если меня это развлечёт.
Он насильно уложил её на стол, положив ей руку на горло. Кира сглотнула, и он чуть сжал руку. Совершенно не перекрывая дыхание, но самым двусмысленным образом сообщая, что с ней будет, если она дёрнется.
– Собрались бежать, – задумчиво сказал он. – Без штанов, и швырнув мне в лицо счёт за ужин. Какая прелесть. Кстати, я заметил, моё кольцо вы не сняли.
Кира замерла. Кольцо. Которое они купили, чтобы весь мир думал, что у Киры есть богатый и могущественный покровитель, и не смели осаждать её с непрекращающимися предложениями донорства.
– Заберите его, – с ненавистью прошипела она. – Я не продажная девка.
– Конечно же, нет. Вы куда вкуснее. Вы задыхающаяся от ненависти юная благовоспитанная леди, которая вот-вот раздвинет для меня свои ножки. И я даже не подумаю просить об этом вежливо. Не так ли, мисс Риаз?
Она бессильно откинула голову, сжимая бёдра и колени как можно крепче.
Профессор тихо засмеялся, не выпуская её горло из хватки.
– Думаете, я воспользуюсь грубой силой? Может быть, даже наложу на вас чары?
Кира чуть приподняла голову.
В свободной руке у него было… самое обычное перо. Иссиня-серое, длинное и красивое.
Кира напряглась, когда он провёл пером по её бёдрам раз и другой. Лёгкое, почти воздушное ощущение… как он собрался этим раздвинуть ей бёдра? Немного щекотно, но…
– Раздвиньте ноги, мисс Риаз. Иначе я прибегну к пыткам.
Её глаза расширились. По его лицу она прекрасно видела, что он не шутил. Профессор не лгал ей: он просто недоговаривал или предупреждал, что лжёт.
Но Кира осталась непреклонной.
– Нет.
– Что ж…
Он помедлил несколько секунд. А потом, выпустив её шею и приковав Киру к столешнице одним только ледяным взглядом, закинул её ногу себе на плечо.
И начал холодно, безжалостно, без малейшей надежды на спасение щекотать самую уязвимую часть её ступни.