– Врёте, – устало сказала Кира. – Как же вы – и без моего тела?
Ледяной взгляд смерил её от ног до головы, и она знала, что он не пропустил ни потускневших волос, ни тёмных кругов под глазами, ни больничной рубашки с пятнами от супа, больше похожей на рубище.
– Я был с другими женщинами, и каждая умела больше, чем вы. Не говоря о том, что выглядели они куда лучше.
Ей вдруг сделалось больно. Очень больно.
Но она никогда не призналась бы ему в этом.
– Вы знали, – прошептала она, снова отворачиваясь и смаргивая слёзы. – Вы знали, кто вы, и не сказали мне. Я не была бы с вами, не отдала бы вам всю себя, если бы знала правду.
– Я предупреждал, что буду лгать вам, – последовал холодный ответ.
– Думаете, я знала, насколько вы будете мне лгать?
Она услышала резкий вдох.
– Мне это надоело.
В следующий миг его руки схватили её за плечи и развернули. Она ничего не успела сказать, ничего не успела сделать: он рванул её на себя и впился в неё губами.
Все её желания были приглушены препаратами. Она была ослабевшей, безразличной, сонной. Но магия, связывающая их двоих, отозвалась. И, связанная с профессором кровью, Кира почувствовала его эмоции и откликнулась на них.
На тёмную страсть, владевшую им сейчас.
У неё против воли вырвался тонкий стон. Её губы приоткрылись, и он пил её рот остро и жадно, сминая её губы, прикусывая их и заставляя её подаваться к нему, выгибаться и раскрываться перед ним. Он завёл руку ей за спину, дёрнул за завязки её рубашки, резко, с силой – и она почувствовала, как больничный наряд сползает с плеч. Не отрываясь от её губ, он потянул вниз рукава – и она осталась совершенно обнажённой перед ним. Впервые за эти дни – не сухой медицинской наготой, а настоящей, женской и желанной.
Он опустил её не на кровать – на жёсткие доски пола, не прекращая с неистовством голодного зверя целовать её. Её соски, напряжённые и твёрдые, оказались в его пальцах, и она застонала ему в рот, когда он грубо раздвинул её ноги и запустил два пальца в её влажное лоно.
– Я не… – прошептала она.
– Вы скажете «да», и скажете это «да» с радостью, – холодно и неумолимо прошептал он. – Сейчас.
Её голова кружилась, но она была не беспомощной куклой. Мощная и сильная магия поддерживала её, и она была почти прежней Кирой.
Способной резко дёрнуться и жадно впиться в его ухо, прикусив до крови.
– Да, – прошептала она. – И только посмейте уйти.
Ледяной довольный смех. Кто это смеялся – он или тот, другой, из прошлого?
Неважно. Мантия и плащ полетели в сторону, накрывая её голое колено. Брюки оказались расстёгнуты её же пальцами, и между ними не было больше преград.
– Как удачно, – прошептал он, наклоняясь над ней, – что вы не носите белья. Кто-то ещё прикасался к вам? Воспользовался этим? Вами?
Кира помотала головой.
Что-то было в его тоне…
Что он сожжёт всю больницу и найдёт виновных из-под земли, если это окажется так. И их не спасёт никто. Ни Протекторат, ни человеческое правосудие, ни даже небо.
– Моя девочка, – прошептал он, опускаясь на неё. – Я здесь. Всё страшное закончилось.
Всё только начинается, хотела было возразить она, но он вошёл в неё, закрыв ей рот поцелуем, и Кира могла только обнять его за шею, притягивая ближе, потому что в эту минуту она не хотела ничего другого.
Сумасшедшие, мелькнуло в голове. Что они делают? В любой момент их могли застать люди, профессору пришлось бы применить магию, и в глазах Протектората он был бы обречён.
– Быстрее, – только и прошептала она, и он повиновался. Повиновался ей, хотя только что было наоборот.
Она вздрогнула под ним. Она наконец-то почувствовала себя живой, и боль, которую она испытала за все эти дни, апатия и страх, все её несчастья разом встали перед ней. Кира начала громко всхлипывать, сотрясаясь в рыданиях. И одновременно притянула его к себе, обвив за спину руками так, словно от него, от него одного зависела её жизнь и спасение.
– Не останавливайтесь, – прошептала она. – Только не…
Она застонала. Его губы накрыли краешек её уха, и Кира почувствовала, как горячий язык на изгибах уха сводит её с ума. А мощные толчки, становящиеся всё сильнее и быстрее, подводят к пику.
Кира раскинула колени шире, раскрываясь перед ним полнее, мысленно желая, чтобы он взял её глубже, до самого дна. И излилась, почти теряя сознание, когда он чуть изменил угол, потёрся об неё – и нашёл свою цель.
Они встретились взглядами, и ослабевшая, обмирающая, сходящая с ума от наслаждения Кира коснулась взглядом его затуманенных глаз.