— Почему? — холодно спросил он.
Эйприл всплеснула руками:
— Вам не следовало бы просить кого-нибудь вроде меня выйти за вас замуж…
Его брови поползли вверх.
— В самом деле? А почему же мне не следовало просить кого-нибудь вроде вас выйти за меня замуж? Вы очень привлекательны — чрезвычайно привлекательны, я уверен, что большинство мужчин согласятся со мной, — проговорил он бесстрастным тоном, — а из того, что вы рассказали о себе, я понял, что ваше происхождение не так уж разнится от моего. Вы леди.
Это слово прозвучало так странно, что Эйприл поняла: он не дотронулся бы до нее и десятифутовым шестом — как живописно выражались горничные в одном доме, где она когда-то работала, — если бы она не представляла собой то, что он называл «леди». Даже для спасения ее репутации!
— Сколько вам лет? — внезапно спросил он.
— Двадцать четыре.
Дон Карлос вздохнул с облегчением:
— В этом случае мне не нужно связываться с вашими ближайшими родственниками, чтобы просить у них вашей руки перед тем, как объявить о помолвке. А чем скорее мы объявим о помолвке…
— Но я не ответила…
Он порывисто встал и, взяв перчатки и сумочку Эйприл, подал их ей и подождал, пока она не поднимется со стула.
— Вы не ответили, — подтвердил он, — но вы можете это сделать сегодня вечером, когда я повезу вас ужинать. Я позвоню вам около девяти.
Эйприл была готова заплакать.
— Спасибо, сеньор, — заикаясь, пробормотала она, — с-спасибо!
— Вам лучше называть меня Карлос, — небрежно обронил он, и снова в его глазах промелькнули шутливые искорки. — Даже в Испании принято называть друг друга по именам в ожидании предстоящей помолвки.
Но ни за что на свете она не могла представить себе, как он называет ее Эйприл.
Глава 4
Мадрид расположен намного выше над уровнем моря, чем все остальные столицы Европы, и, возможно, потому, что он стоит так высоко в горах и даже в самую жаркую погоду их заснеженные вершины искрятся на солнце, словно подчеркивая удушающую жару города, ночная жизнь Мадрида всегда была бурной. Эйприл никогда в ней не участвовала, но она много раз помогала сеньоре Кортес одеваться, когда та отправлялась куда-нибудь вечером, и поэтому хорошо представляла себе те стандарты элегантности, которых должна была придерживаться женщина, приглашенная на ужин. Но тогда, как в распоряжении сеньоры Кортес было множество роскошных нарядов, Эйприл пришлось выбирать между чрезвычайно простым черным шелком и бледно-розовым крепом, и, в сущности, ни одно из этих платьев не подходило для ужина с доном Карлосом.
Платье из розового крепа было очень милым, но недорогим, и в нем Эйприл наверняка выглядела бы нелепо. Надев его, она стала бы похожа на фею с рождественской елки, а женщины, к которым привык дон Карлос, явно не стали бы наряжаться в маскарадные костюмы. Они были аристократки и красавицы — многие испанские девушки были почти пугающе красивы — и в девяти случаях из десяти носили черное.
Эйприл решила, что самый беспроигрышный вариант — это надеть черное. Оглядев себя в зеркале, она решила, что выглядит немного мрачно, но в это время раздался телефонный звонок, извещающий о том, что дон Карлос ждет ее внизу. Девушка схватила изящную черную кружевную мантилью, которую она купила в приступе безрассудства, окутала ею плечи и стала спускаться вниз. Она почти не думала о том предложении, которое он сделал за обедом, не имея ни малейшего желания выходить за него замуж, как бы ужасно он ни скомпрометировал ее, — но в следующий момент она была так очарована его внешностью, что это временно лишило ее последних остатков самообладания.
Если мужчина мог выглядеть прекрасно, то дон Карлос де Формера-и-Сантос был прекрасен в своем вечернем костюме. На нем был белый пиджак, черный пояс стягивал его талию, в петлице красовалась пышная розовая гардения. Впервые Эйприл обратила внимание на длину его ресниц, таких густых и темных, что им могла позавидовать любая женщина. Ресницы были единственной женственной чертой в его чрезвычайно мужественном облике. Четко очерченные линии губ и мощный подбородок создавали впечатление силы, но не агрессии. Его кожа была смуглой и здоровой, как будто он проводил большую часть своего времени на открытом воздухе, а блестящие черные волосы падали чарующими волнами.
Эйприл знала, что дону Карлосу около тридцати пяти и как потенциальный жених он ценится в Мадриде чрезвычайно высоко. Везде, где бы он ни оказался, его окружала аура богатства, уверенности и надежности.