— Посмотрим, — произнес он сердито, хотя было видно, что в душе он уже готов был согласиться.
Эйприл заметила, как торжествующе заблестели глаза Констанции.
Вскоре состоялся обед, на котором было объявлено о помолвке.
Донья Игнасия действительно оказалась прекрасной хозяйкой. Готовясь к важному приему, она почти все делала сама, хотя в других домах все было бы переложено на слуг. Она лично осмотрела всю посуду, предназначенную для обеда, и расставила ее на столе, а приготовление букетов заняло у нее так много времени, что Эйприл уже стала предлагать свою помощь. Но донья Игнасия, вежливо улыбнувшись, отказалась. Она расставила на столе вазы с розами и положила по гардении на каждую дамскую карточку, а затем удалилась на кухню, чтобы проинспектировать содержимое холодильников.
Но перед тем, как покинуть столовую, она посоветовала Эйприл отправиться к себе и приступить к одеванию, и Эйприл, поняв, что мешает, стала подниматься по прекрасной барочной лестнице в свои апартаменты. Платье из бледно-розового крепа, предназначенное для торжества, с утра лежало на кровати. Однажды Эйприл уже отвергла его, поскольку оно было довольно дешевым. Но сегодня пришлось довольствоваться им, так как здесь у нее не было возможности сделать основательные покупки, а в Мадриде она боялась тратить деньги на дорогие вещи.
Тем не менее, надев платье, она стала похожа на дикую розу — удивительно, каким мягким светом озарило ее это платье. Его, конечно, было трудно принять за произведение портновского искусства, но цвет — он напоминал внутренность раковины или сердцевину чайной розы — необыкновенно шел к ее золотисто-каштановым волосам и безупречному цвету лица.
Эйприл расчесывала свои волосы до тех пор, пока они не заблестели, как будто она вплела в них лунные лучи; она обильно умастила свою кожу кремом, а затем освежила ее вяжущим тоником. Вечера были такие жаркие, что все невольно покрывались испариной, и, хотя Эйприл никогда не участвовала в бесконечных испанских застольях с огромным количеством гостей, она видела, какой эффект они производили на Венецию Кортес, когда та выступала в роли хозяйки. Она частенько забегала в спальню с блестящим от пота носом, а ее тщательно уложенная прическа, вся размокшая, сползала ей на лоб.
— Как хорошо было бы подать простой ужин из трех блюд, — жаловалась она, обильно посыпая себя пудрой и неистово орудуя спреем с туалетной водой. — Эти испанские ужины продолжаются до середины ночи!
Поэтому, когда Эйприл спустилась вниз, она была полностью готова к очередному серьезному испытанию, которые после помолвки с доном Карлосом сыпались на нее как из рога изобилия.
Внизу никого не было, и она немного побродила по комнатам. В них витал удушливый аромат цветов, усиленный запахом пчелиного воска. На лестнице послышался шелест атласных юбок, и к Эйприл присоединилась донья Игнасия, выглядевшая так, будто она отдыхала целый день.
— Прелестное платье, — пробормотала она, но по выражению ее лица нельзя было понять, действительно ли она так думает. Эйприл так и не могла с уверенностью сказать, нравится она Игнасии или нет. А может, эта загадочная дама считает, что брату давно пора жениться, и рада любому его выбору.
Первым из гостей прибыл Родриго. Он выглядел очень импозантно в белом смокинге и буквально излучал веселье. Раскланиваясь с доньей Игнасией и Эйприл, он вынул из вазы пышную розу и прикрепил ее в петлицу.
Затем в столовую вплыла Констанция, юная и изысканная в своем белоснежном шелке, с ниткой блестящих жемчужин на тоненькой шейке. Впервые она не украсила себя цветами, но никогда еще не выглядела такой красивой. У Эйприл при взгляде на нее перехватило дыхание, а горло на мгновение сжалось от приступа острой зависти.
Хотя она и знала, что выглядит вполне привлекательно, — Эйприл была слишком скромна, чтобы по-другому оценивать впечатление, которое она производила на противоположный пол, — но до Констанции ей было далеко. Даже Родриго, уже было приготовившийся к насмешкам, стал серьезным и задумчивым, когда Констанция отметила его присутствие легким полупоклоном. Она смотрела на него с улыбкой, ее пухлые губы изгибались над безупречными зубами, ресницы слегка трепетали.
— Ты хорошо провел время в Мадриде? — поинтересовалась она, и Родриго на мгновение задержался с ответом.