– Серьезно? Ты получишь сорок миллионов?
– Нет, это общая стоимость всей яхты. Но мне тоже прилично заплатят.
Интересно, сколько в его понятии «прилично»? Вайолет хотела спросить, но не стала из вежливости.
– И что же ты будешь делать? Продолжать игнорировать звонки и сообщения от этой женщины?
Кэм раздраженно хмыкнул.
– Надо как-то дать ей понять, что она меня не интересует. Я не из тех, кто будет связываться с замужними дамами. – Его губы снова скривились. – Не хочу повторять судьбу своего отца.
– Может, если она увидит тебя с кем-то другим, то успокоится? – Вайолет подняла почти пустую чашку кофе и посмотрела на него: – У тебя есть кто-то?
«Черт побери! Зачем ты спросила?»
Их взгляды встретились. Черные густые ресницы обрамляли его синие глаза.
– Нет, – ответил Кэм. – А у тебя?
Из ее груди вырвался тихий нервный смешок.
– Только не начинай. Меня и так постоянно спрашивают об этом все родственники и друзья.
Его глаза едва заметно округлились.
– Не знаю, о чем думают мужчины в Лондоне За тобой должна выстраиваться очередь.
Повисла неловкая пауза. Вайолет смотрела на чашку, словно это был самый интересный предмет на земле. Ее щеки так зарделись, что шеф-повар кафе вполне мог поджарить на них тосты Почему они затронули эту тему? Как же неловко Сколько еще продлится молчание? Может, стоит что-то сказать? Но что?
Все слова вылетели у нее из головы.
Вайолет никогда не умела вести непринужденную светскую беседу. Праздная болтовня ее немного раздражала, а вот ее сестры и брат могли найти общий язык с любым собеседником. Она прослыла молчуньей в семье, редко участвуя в общих разговорах.
– Когда пройдет вечеринка в офисе?
Вайолет быстро заморгала и снова сосредоточила свое внимание на Кэме.
– Завтра…
– Хочешь, я пойду с тобой?
Она не верила своим ушам. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Но зачем тебе тратить на это время?
Кэм небрежно пожал плечами:
– Я свободен завтра вечером. Почему бы мне не составить тебе компанию?
Вайолет смерила его взглядом:
– Это свидание из жалости?
– Никто не говорит о свидании, – с нажимом произнес Кэм. – Просто друг помогает другу.
У Вайолет и так достаточно друзей. Ей хотелось настоящего классического свидания. Но не с мужчиной, который разыгрывает из себя благородного рыцаря, изъявляя желание сопроводить ее на бал.
– Спасибо большое за предложение, но не стоит.
Вайолет схватила книгу со стола, но прежде, чем она успела уйти, Кэм остановил ее.
– Извини, что расстроил тебя.
– Я вовсе не расстроилась, – отозвалась Вайолет отрывистым тоном, который утверждал обратное.
Конечно же, расстроилась. Что может быть более унизительным, чем приглашение провести вечер вместе от мужчины, который испытывает к тебе жалость? Неужели Фрейзер что-то ему сказал? Или кто-то из ее сестер? Или родители? Почему все вечно суют нос в ее дела? Ей и так надоели вечные расспросы: «Почему ты ни с кем не встречаешься? Пора снять розовые очки и перестать ждать принца на белом коне, ведь тебе уже почти тридцать».
Даже через теплое шерстяное пальто она чувствовала тепло его руки.
– Эй.
Вайолет состроила недовольную гримаску. Она сама может найти себе спутника на вечер. Стоит ей только зарегистрироваться на каком-нибудь сайте знакомств, и у нее их будет сотни. Если задаться целью, то вообще можно обручиться к Рождеству.
– Если захочу, я сама найду себе пару. Понятно?
Его пальцы легонько сжали ее руку, прежде чем отпустить.
– Конечно. – Кэм откинулся на спинку стула. – Прости, это была плохая идея.
И чем же она так плоха? Вайолет прижала к груди книгу. Если ее сердце сейчас не успокоится, ей понадобится врач с дефибриллятором. Прикосновение Кэма взбудоражило ее. Ее тело превратилось в натянутую струну. Касался ли он ее когда-нибудь раньше? Вайолет напрягла память… Иногда в прошлом они обменивались поцелуями в щеку, но это были целомудренные поцелуи «почти брата». А с недавних пор, точнее, с Пасхи, у нее сложилось впечатление, что Кэм ее избегает. Во время пасхального уик-энда в ее шотландском имении он как-то зашел в гостиную и тут же вышел, пробормотав извинения, когда заметил, что она уютно устроилась с вышивкой на диване. Что с ней не так, если даже давний друг семьи почему-то игнорирует ее?