- Отличная работа, инспектор, - сказал он, - в целом отличная работа. Я всегда полностью вам доверял. Конечно, если бы вы раньше подумали об этом завещании и принесли его мне... Но хорошо то, что хорошо кончается.
Он похлопал шотландца по плечу и удалился, до конца оставшись все таким же пошлым и банальным.
Фернандес усмехнулся и зевнул.
- Пора спать...
Но Макки покачал головой.
- Я назначил вам свидание за завтраком, - и направился к телефону.
Оливия Рен поджидала их в большом, комфортабельном, но уродливом доме на Ривердейл, находившемся на расстоянии броска камнем от той усадьбы, где накануне произошло так много событий. Когда они появились в девять утра, она встретила их с распростертыми объятиями. Когда она в какой-то мере удовлетворила свое любопытство, Макки поинтересовался, как чувствует себя пациентка, имея в виду Найрн Инглиш, которую по её настоятельному требованию доставили сюда накануне поздно вечером.
Улыбка Оливии Рен потускнела, она уныло нахмурилась.
- Инспектор, я все спланировала. Ведь у них обоих нет ни цента, и я собиралась превратить весь третий этаж в квартиру для них. Там был бы отдельный вход и все прочее; им даже не было необходимости встречаться со мной, но боюсь, что все это было напрасно. Фил звонил Найрн вчера вечером, но она не захотела с ним разговаривать. Попросила меня поблагодарить его за все, что он для неё сделал, но сказала, что больше никогда не хочет его видеть. Думаю, я возьму её за границу в небольшое путешествие.
Макки улыбнулся.
- Мисс Рен, не думаю, что в этом будет необходимость. Неплохо бы Фернандесу её осмотреть, а потом я должен буду кое-что сказать.
Когда они вошли в большую спальню наверху, девушка уже проснулась. Утонув в подушках, она выглядела слабой и разбитой, но залихватская шапочка из бинтов, пересекавших её лоб и золотые волосы, придавала ей вид храброго юного солдатика, прошедшего войну и видевшего, как рядом падают товарищи.
Найрн вежливо поздоровалась с Макки, слегка улыбнулась ему и молча выдержала манипуляции Фернандеса. Когда тот закончил и кивнул, Макки взял стул, сел поближе к ней и перешел прямо к делу.
- Вы несправедливы к мистеру Монтану, мисс Инглиш.
Она удивленно покосилась на него, плотно сжала губы, но ничего не сказала.
- Да, - сказал шотландец, - вы обвиняете его в том, что на самом деле неправда. Он сам говорил вам об этом.
Девушка продолжала смотреть на него, Выражение её лица оставалось сдержанным и терпеливым. Но очень твердо она сказала:
- Мистер Монтан сказал мне, что он не убивал Вилли Клита. Теперь я ему верю. Не совсем понимаю, почему он тогда убежал, но это не имеет значения.
Макки заметил:
- Он убежал, потому что не хотел, чтобы его арестовали и посадили за решетку, прежде чем ему удастся перевести вас в безопасное место. Вот почему он в конце концов попросил помощи мисс Рен. Он был убежден, что либо один из Инглишей, либо Бэрон - убийцы, и опасался, что вы видели слишком много в тот вечер, когда погибла Барбара Бэрон, и что следующая очередь будет ваша.
Девушка подумала и рассудительно кивнула, но лицо её не смягчилось.
- Понимаю. Это было весьма благородно с его стороны. Полагаю, он чувствовал, что обязан мне после всего, что случилось. Ну хорошо, он заплатил свой долг. И может с чистой совестью идти своей дорогой.
Макки неожиданно обнаружил, что столкнулся с нелегкой задачей.
- Вы думаете, - сказал он, - о рассказе Джордана Фэрчайлда о сцене между мистером Монтаном и мисс Бэрон, когда он неожиданно застал их в студии живописи в тот день, когда Барбару убили.
Удар попал в цель. Бледные щеки девушки залила краска, удлиненные серые глаза расширились.
- Я... это не имеет значения. Это неважно. - Но она была вынуждена обхватить руками колени, чтобы скрыть их дрожь.
- До известной степени это важно, - мрачно буркнул шотландец. - Мистер Монтан, к несчастью для него - человек благородный. Он может ударить очень сильно, если противник имеет возможность ответить ударом на удар. Однако он не мог, хотя боюсь, что это глупо, очернить имя погибшей девушки, сказав, что она преследовала его, а не он её, что она задержала его, когда все студенты ушли, а не он, и что он крепко держал её за руки в тот момент, когда в студию заглянул мистер Фэрчайлд, не для того, чтобы помешать ей уйти, но для того, чтобы не дать ей броситься ему на шею и в недвусмысленных выражениях высказать все, что он думает о ней и о её поведении вообще. Задача не из приятных; люди не любят брать на себя роль Иосифа, но он думал, что Барбара нуждается в уроке и был решительно настроен преподнести ей такой урок.
Девушка в постели смотрела на Макки, но не видела его. Напряжение постепенно спадало.
- О - о - о! - трепетно простонала она.
Наконец-то до неё дошли его слова. Наступившая разрядка было слишком сильна, слишком велик был тот ужас, который она продолжала испытывать даже после кошмарной сцены в спальне Титуса, ужас от мысли, что она была с презрением отвергнута и брошена человеком, которого - и это самое мучительное - она продолжала любить и знала, что будет любить всегда.
Глаза на прозрачном лице неожиданно стали огромными и наполнились слезами. Оливию Рен испугал её вид.
- Воды! - закричала она, - нет, лучше виски!
Но у Макки было лекарство получше. Снаружи в "кадиллаке" ждал Монтан. Они захватили его из дома Титуса, когда проезжали мимо. Макки послал за ним, и тот вошел в комнату, когда они выходили. Только два слова долетели до них, прежде чем закрылась дверь.
- Найрн!
- Фил!
Это были не просто слова. Это было все, что мужчина и девушка могли в них вложить. И вложили они очень много.
Оливия Рен откровенно плакала, спускаясь по лестнице в к завтраку. Но Фернандес с шотландец завтракать не остались. Инспектора срочно вызывали в отдел по расследованию убийств.
Прощаясь, Макки сказал Оливии Рен:
- Кстати, ещё одно - адвокат Нормы Дрейк наверняка будет совать нос в чужие дела. Ведь нападение - лучшая защита. Если он станет задавать вопросы относительно матери Барбары Бэрон, покойной Вирджинии, мне бы не хотелось быть нескромным, но на вашем месте я постарался бы избегать всяких упоминаний о пути наслаждений, даже если это была всего лишь короткая прогулка.
Оливия внимательно посмотрела на него своими старыми умными глазами и Макки понял, что его незначительных познаний в теории Менделя оказалось вполне достаточно. Фернандес быстро перевел взгляд с одного на другого, но больше ничего не было сказано. Однако по дороге в город он основательно принялся за шотландца.
- Макки, вы что-то скрываете. Есть что-то такое, о чем вы не говорите.
Высокий худой человек, вытянувшийся в углу автомобиля, пожал плечами.
- Преступление гангстера легко раскрыть, но трудно добиться признания. Убийство, так сказать, в частной жизни трудно раскрыть, но легко добиться признания, после того как вы знаете, кто его совершил. Эти люди - не закоренелые преступники. Они теряют голову в тот самый момент, когда должны работать ею как можно лучше, начинают говорить именно в тот момент, когда следует хранить молчание. Фокус состоит в том, чтобы убедить их, что у вас на руках козырная карта - и добиться, чтобы человек заговорил.
Фернандес изумленно посмотрел на него, нахмурился, а потом тихо присвистнул.
- Так капля воска на юбке Нормы Дрейк - она действительно?..
Лицо Макки оставалось непроницаемым.
- Она была там, не так ли? Так чего вы ещё хотите? - И он поспешил сменить тему. - Как вы думаете, кто повесил мышку?
- Повесил мышку?!
- Да. - И Макки погрузился в обсуждение ожидавшего его на Тридцать седьмой стрит дела, ставшего впоследствии известным как дело об убийстве шести белых мышей.