— Кэт, неприятно мне было бы делиться нашими секретами с твоим братом, но это — просто необходимо.
— Секретами? — моргнув, она взглянула на Девона. Из-за слез, ее ресницы стали похожи на маленькие иголочки. — У нас нет секретов.
— Парочка найдется. Я просто хотел, чтобы ты понимала, что это необходимо.
Она нахмурила брови. И в то время как она, очевидно, пыталась разгадать его намерения, он повернулся к Малкольму:
— И что самое важное, до этого, у меня была безупречная репутация. И ее необходимо восстановить. Я требую, чтобы Кэтрин Макдональд вышла за меня замуж.
У Кэт перехватило дыхание.
— Ты… Но я… как ты… — Не закончив фразы, она лишь сжала губы и пристально посмотрела в глаза Девону. — Нет, — ответила она. — Я этого не сделаю.
— Но ты обязана; ты соблазнила меня.
Малкольм насупился.
— Соблазнила? Сент-Джон, осторожнее с тем, что ты говоришь.
— Твоя сестра завлекла меня в свою комнату, — прямо ответил Девон.
Кэт вскочила на ноги.
— Ничего подобного!
— Так ты позволяла или не позволяла мне тайком пробраться через окно в твою спальню поздно ночью?!
С алыми от смущения щеками, она выпалила:
— Да, но лишь потому, что боялась, как бы ты не упал с дерева.
— Но… если она находилась в своей комнате, как она могла завлечь тебя, — спросил Малкольм, по-видимому, сбитый с толку.
— Она разгуливала в шелковом пеньюаре у открытого окна, возле которого так стратегически выгодно находилось дерево. Как же я мог устоять?
— Действительно, как? — лицо Малкольма озарилось пониманием. Фиона хотела что-то сказать, но Малкольм крепко взял ее за руку. — Девон, полагаю, в существовании дерева, ты также винишь Кэт.
— Именно, она посадила его у окна, именно с этой целью.
— Да этому дереву уже три сотни лет, — прошипела Кэт.
— Ага, так ты признаешь, что соблазнение было спланировано заранее?
Малкольм с трудом сдерживал хохот, и даже Фиона не смогла скрыть улыбки.
Но Кэт лишь метала взглядом стрелы.
— Я не признаю ничего, за исключением того, что впустила мистера Сент-Джона ночью в свою спальню.
— Лишь раз.
Кивнув в знак согласия, Девон добавил:
— Она также закрыла все окна и двери, тем самым, отрезав все пути в дом, — кроме дерева. Вот как коварна она была. Она должна была прекрасно понимать, что такой вызов способен лишь воспламенить мужчину.
Малкольм вмешался.
— Он прав. Lass, о чем ты только думала?
— Но ты всегда говорил мне, что я должна запирать все двери!
— И оставлять отрытым окно, с чересчур близко расположенным деревом?
— Нет, но…
— Малкольм, как ты успел убедиться, твоя сестра заманила меня в ловушку. И я, невинный, в своем неведении, последовал за ней, как агнец на заклание.
Губы Малкольма дрогнули, в попытке скрыть улыбку.
— Кэт, что ты скажешь в свое оправдание?
Кэт приняла воинственную позу, положив руки на бедра — Мне нечего сказать! Ничегошеньки! Сент-Джон, тебе это так просто не сойдет с рук. Именно ты жаждал попасть ко мне в комнату. Именно ты хотел связать меня лентами, и целовать и…
— Лентами? — ошеломленно повторил Малкольм.
На губах Девона заиграла улыбка.
— И кто кого собирался привязывать лентами? — спросил Малкольм.
— Девон… меня. Это он… — она запнулась, нахмурив брови в догадке, а затем взглянула на Девона. — Минуточку. Ты обманул меня. Ты хитростью заставил меня признаться о… О! Я понимаю, что ты намеревался… Ты негодяй!
Невинно моргнув, он спросил — Кто, я?
— Ты намеренно высказывал все эти смехотворные утверждения. Ты хотел чтобы я признала, что… О!
Девон приблизился к Кэт, устремив на нее вопросительный взгляд.
— Прости, что обманул тебя, но я считал, что будет гораздо лучше, если Малкольм будет знать, как обстоят дела между нами.
— Да, — ответил Малкольм. — У меня не осталось никаких сомнений. Ты выйдешь за этого мужчину, Кэтрин Макдональд, или я позабочусь, чтобы ты ник…
— Нет, — вмешался Девон, беря ее ладонь в свою. — Нет, у нее есть выбор. Мне нужна невеста по принуждению не более, чем ей нужен жених, не желающий брака. Но если ей нужен жених, жаждущий быть с ней по доброй воле, то он перед ней.
Фиона пробормотала что-то одобрительное.
В горле у Кэт, будто ком застрял. Он так хорошо ее знал, знал ее страхи и ее гордыню.
— Девон, я не знаю. Я больше не вынесу боли.
— Любимая, единственный способ не чувствовать боли, — это перестать жить. И даже тебе, с твоей непреклонной гордыней и семью хмурыми гигантами, это не под силу.