С другой стороны от замка непроходимый темный лес, в котором растут огромные раскидистые дубы; плотный зеленый мох, словно пушистый ковер, покрывает неуклюжие валуны и жирный черный суглинок на полу дома-леса.
Кое-кто из крестьян поговаривал, что лес Килкэрна заколдован. Эти слухи подтвердились, когда Кэт Макдональд переехала в заброшенный дом. Много лет назад в этом доме жила ее мать, женщина, о которой говорили, будто она приворожила последнего владельца замка.
Для крестьян лес как был, так и остался заколдованным лесом.
— Отвратительные, невоспитанные, заносчивые англичане! — говорила Кэт своей лошади, ее голос звенел, заглушая цоканье копыт Мерривевер по протоптанной земляной дорожке. — Клянусь, я сыта по горло Малкольмом и его гостями.
Ей следовало избегать всех гостей без исключения. По крайней мере, этот последний гость не был так ужасен, как Фицхью, который попытался схватить ее за коленку прямо под столом во время завтрака, хотя она уже до этого дала ему отпор.
— Мужчины. Они всегда хватают больше, чем ты готова им предложить.
Мерривевер помотала своей гривой, как будто соглашаясь, что такое поведение недопустимо.
Кэт потрепала свою кобылку за шею.
— И я тоже так думаю.
Она немного расслабилась в седле, но не могла до конца успокоиться после утренних баталий с симпатичным незнакомцем. Надо выбросить его из головы. Утро было слишком хорошим, чтобы тратить его на всякую ерунду.
Солнце лениво пробивалось сквозь листья у них над головой, под его лучами рыжие бока кобылки отливали янтарем и золотом, пока они забирались все дальше в лесную чащу.
Кэт подняла лицо туда, где высокие деревья оплетали тропинку своими ветвями. Совсем скоро их зеленые кроны полностью скрыли Кэт и ее лошадку от посторонних глаз.
Здесь в глубине леса воздух был еще холоднее. Кэт любила проводить время в окружении деревьев вдали от грубых слов и хищных лап Килкэрна. Постепенно в ее душе поселился покой, но мысли все время возвращались к утреннему противостоянию.
Обычно, несмотря на то, что ее возмущало такое обращение, ей удавалось быстро выбрасывать эти глупости из головы. Но в этот раз все было по-другому. Во-первых, она действительно разрешила незнакомцу себя поцеловать, во-вторых, чего скрывать, она сомневалась, что когда-либо встречала более привлекательного мужчину. Ну, может, всего лишь раз. Но того раза оказалось достаточно, чтобы остерегаться таких мужчин.
Она с тоской подумала обо всех тех изысканных комплиментах, которые адресовал ей Сент-Джон. При этом его глаза светились искренностью, которая растревожила ее сердце.
Блеск его глаз заставлял ее трепетать. Большинство гостей Малкольма знали о ее прошлом, и приезжали к ним в гости с намерением уговорить ее встать на путь порока. Их пустые слова, путаные предложения и грубые ласки не вызывали в ней ничего кроме негодования. Сент-Джон, наоборот, казалось, искренне ею восхищался.
Она оценивающе перевела взгляд на свою фигуру. Она не только была выше большинства женщин, но и обладала аппетитными женственными формами. Именно это ее больше всего раздражало. Когда ее впервые представили в высшем обществе Эдинбурга, она быстро осознала, что там наибольшим вниманием пользовались женщины миниатюрные, изящные и стройные.
— Я чувствовала себя как неуклюжий и аляповатый бычок из посудной лавки, — сказала она Мерривевер. Ее брат Малкольм делал все, что было возможно. Он не экономил ни на ее одежде, ни на других вещах, покупал все самое дорогое из того, что могли ему предложить в модных лавках. Проблема заключалась в самом фасоне этих нарядов, сшитых для стройных и изящных красоток, а обычные здоровые девушки вроде Кэт, в этих платьях чувствовали себя совсем непривлекательными.
Она провела рукой по своему платью из простой шерстяной материи, которое едва ли можно было назвать модным. Но оно было переделано по ее фигуре, с нормальной линией талии, хотя мода требовала поднять ее прямо под грудь, что увеличивало объем ее груди и бедер чуть ли не вдвое. Неужели законодатели мод считают, что все женщины похожи на Фиону, такие же тоненькие и изящные, как кукла? Кэт фыркнула при этой мысли.
— Им нужно оглядеться вокруг. Большинство женщин похожи на меня и просто не могут носить их странные платья.
Мерривевер немного подпрыгнула. Кэт рассмеялась в ответ.
— Ты отвечаешь на мои мысли.
Ей повезло, что она рассталась с гламурным высшим обществом и могла пользоваться безграничной свободой, — носить все, что душа пожелает, и вести себя так, как ей угодно. Она сделала глубокий вдох, казалось, прохладный свежий воздух пронзил ее до пят.