— Я все сказал, Аиза. Тебе здесь делать нечего.
Она топнула ногой, но опять, скрывая свою вспыльчивость и злость, улыбнулась, поднимая глаза:
— Сколько ты еще будешь играть с той смертной? Она потухнет здесь как свечка на ветру. Я все понимаю, тебе одиноко, ты устал быть один, но это не повод заводить себе такую зверюшку. — Ее голос был таким проникновенным, что не знай он ее поверил бы в искреннюю заботу. Но к огромному сожалению, они были знакомы, уже очень и очень давно.
Одна нелепая ошибка, только один шаг на поводу у своих желаний, и вот, богиня, страстная и горячая уже в твоей постели, обещая тебе все богатства мира, лишь бы ты остался навеки с ней. Но он демон, похоть и разврат для него как жизнь, как искусство. Он подарил ей ночь, одну единственную ночь всех удовольствий, а на утро она сошла с ума. Не позволила ему уйти, нашептывая бред о том, что они созданы друг для друга, что она сделает для него все.
Но больше она его не интересовала. Его вообще мало кто интересовал и тогда, и сейчас, а будучи свободным, он только рассмеялся ей в лицо. О каком «вечно» ты говоришь, женщина? О какой «настоящей любви» речь?
Ушел бы, как и всегда, но эта безумная гадюка, заточила его в этом каменном гробу, обещая освободить только в обмен на вечность с ней.
— Ты же знаешь, если девчонка не умрет, крепость останется голодной. Ты должен помнить, к чему это ведет. — Видя, что ее слова не находят отклика в его душе, она ядовито напомнила, зачем он здесь.
Не просто пленник или страж. Проводник. Самое низкое что она могла выбрать в наказание для демона похоти, это лишить его того, без чего он жизни не смыслил! Оставить его на голодном пойке, убедив людей раз в десять лет отсылать ему парочку девиц, которые попадали либо в голодную пасть самой крепости, либо к оголодавшему Инку.
Они даже не успевали понять, что произошло.
Он брал их резко, без прелюдий и выяснений обстоятельств. Да, он смягчал их смерть как мог, даря немыслимое наслаждение перед смертью, так, что они кричали и молили его не останавливаться. Но ему этого хватало только чтобы протянуть еще десяток голодных лет.
Унизительно. Для демона похоти ждать жалких подачек в виде визгливых девиц, даже не понимавших, какое счастье на них обрушилось.
— Или девчонка или ты. — Добивая произнесла она, и вновь скользнула к нему, не в силах отказать соблазну коснуться его тела хоть раз. — Или же ты просто извинишься, и мы пойдем домой. Я обустроила нам чудесную спальню! Все как ты любишь! Много вина, девушки, золото и зелень.
— Пошла вон! — Крикнул на нее, отбрасывая протянутую ручонку, и отступил. — Проваливай! Проваливай, слышишь!? И никогда больше не возвращайся! Я лучше останусь здесь навечно, чем вернусь к тебе добровольно!
Волосы на ее голове зашевелились, превращаясь в плети. Глаза, синие, как самое красивое небо, заискрили молниями, а красивое, даже слишком лицо, оскалилось:
— Ты никогда отсюда не выйдешь! Никогда! И твоя зверюшка сгниет без света и ее кости обглодают крысы! Проклинаю! Проклинаю тебя за нелюбовь ко мне!
— Ты меня уже прокляла. — Глухо ответил демон и опустил руку на грудь, в которой сердце не билось со дня заточения, лишая его возможности любить, желать, грустить. Она забрала у него все эмоции, оставляя в колодце беспросветной ненависти и инстинктов.
И неожиданно пришло озарение, такое очевидное, что он рассмеялся.
— Почему ты смеешься!? — По щекам женщины бежали злые слезы от бессилия. Вся ее речь не сработала должным образом и глупый, но такой желанный демон, не прислушался к ней опять.
— Ты идиотка, Айза. Круглая идиотка. Ты отняла у меня сердце, чтобы я не полюбил другую. — Размеренно говорил демон и понимал, как он был глуп все это время. — Ты обезопасила себя, лишая меня возможно быть не с тобой. Только ты не учла одного.
— Чего? — Прошипела богиня, сощурив глаза.
— Тебя я тоже никогда не любил. Можешь оставить мое сердце себе, ведь в нем никогда не найдется для тебя места. Поставь его на свою прикроватную тумбу, и перед сладким сном любуйся и плачь, бешенная ты змея. Только вот мне уже плевать, что станет со мной. Важно, что ты останешься не с чем.
Она смотрела на него пристально, дико, будто мечтала разодрать его лицо ногтями в кровавые полосы, но не двигалась с места.
— Ты еще пожалеешь, Инкубус. Пора тебе напомнить кто ты на самом деле! — Он щелкнула пальцами и криво улыбнулась сквозь слезы.
— Несомненно. А теперь вали. Ты прервала мой ужин с очень приятной юной девушкой.
— Ааа! Будь ты проклят! — Прокричала она, растворяясь в воздухе и убираясь в свою обитель, заставляя демона восторженно признать, что его несомненно радует ее отвращение к своему же творению.