– Женщина? – спросила Бренна.
Нормандец не удержался от смешка:
– Это был мальчик, темноволосый мальчик. В моих снах он был несколько старше меня. Мне приснилось, что мы попали в беду.
Бренна в ответ тихонько хихикнула. Она была довольна тем, что это оказалась не женщина. Девушка не хотела рассказывать Йоранду о том, что было для нее так дорого. Она берегла свое сердце от чувств, поскольку знала, что нормандец рано или поздно покинет ее. Но с каждым днем держать эту оборону становилось все труднее.
– Может быть, это был ваш брат? – высказала предположение Бренна.
– Возможно, но я так не думаю. Мне кажется, что этот темноволосый мальчик имел брата, который вечно втягивал нас в какие-то неприятные истории.
Йоранд попытался пересказать свой сон, насколько он запомнил его.
Бренна слушала рассказ нормандца, подбрасывая в горшок на огне вяленое мясо и какие-то коренья. Его сны действительно больше напоминали воспоминания, настолько подробными они были. Казалось, что его воспоминания были живы и иногда прорывались к нему из мира снов.
– А во сне вы не видите своей семьи, родителей? – спросила Бренна.
– Нет… странно, но, кажется, этот мальчик и есть вся моя семья, – ответил Йоранд. Он нахмурился, и его брови сошлись у переносицы. Он опустил голову, и Бренне показалось, что нормандец прислушивается к какому-то голосу, который слышит только он.
Наконец он поднял голову и сказал:
– Я воспитывался в приемной семье. Я стал частью этой семьи.
Теперь глаза Йоранда светились, и его губы были расти нуты в широкой улыбке.
– Я вспомнил. Этого мальчика звали Бьерн.
Воспоминания наводняли Йоранда. Он говорил и говорил, торопясь высказать все, что увидел в глубине своего сознания, словно боялся, что все это вновь уйдет в бездну беспамятства. Нормандец рассказал Бренне о своем детстве в норвежской деревне Согна под опекой ярла Харальда. Бренна подумала, что это, должно быть, очень благородное происхождение… примерно как у нее. Йоранд рассказывал ей об играх, в которые он играл с юным Бьерном в густых лесах Норвегии. Эта игра называлась «гномы и эльфы». Рассказывал о том, как залезал по скалистым и обрывистым склонам фьорда в гнезда чаек за яйцами.
Когда он закончил свой длинный рассказ, девушка почти заскучала. В наступившей тишине она спросила:
– Это все?
– Все, – ответил Йоранд, потирая затылок. – Больше не помню ничего. Это было, кажется, когда мне было около десяти лет.
– Это хорошо, что вы что-то вспомнили. Вспомнится и остальное. Вы выглядите уставшим. Отдохните здесь у огня и посмотрите за котелком. Я скоро буду.
Бренна взяла чистую одежду и пошла назад, где она еще раньше присмотрела тихий водоем. Ее сердце билось гулко, как барабан. Сначала девушка не могла понять, почему она чувствует, что ее душа не на месте. Потом она поняла, что это связано с воспоминаниями Йоранда. К нему начала возвращаться память, и пока в его прошлом женщины не было. Но это ничего не значило. Воспоминания о ней могут быть пока еще скрыты даже от него самого. А когда он вспомнит…
Бренна сбросила накидку с плеч и наклонилась, чтобы стянуть через голову тунику. Это было так здорово – стянуть жесткую от соли одежду и растянуться на камнях в последних лучах солнца. Девушка планировала еще успеть ополоснуть эту тунику и надеть новую, чистую. А пока вода звала ее. Бренна зашла в воду по пояс.
Черпая горстями прозрачную воду, она поливала лицо и плечи. Вода ручьями сбегала по рукам и животу, приятно омывая груди. Вместе с солью уходила и усталость, уступая место свежести. Шагнув чуть дальше, Бренна обнаружила, что водоем глубже, чем она думала. Нога скользнула, и ее голова ушла под воду.
Отчаянно барахтаясь, она наконец смогла выбраться на мелкое место. Хоть она и говорила Йоранду, что плавать умеет, пловец из нее был никакой. Только твердо встав на камни, она смогла откинуть волосы с глаз и тут же увидела, что около груды ее одежды сидит Йоранд.
– Вы давно здесь?
– Достаточно давно…
Йоранд встал и начал снимать свою тунику через голову.
– Во имя всего святого, что вы делаете!
– Вы не единственная, кто любит чистоту, принцесса, – ответил Йоранд, глядя на Бренну. – Кроме того, я знал, что рано или поздно вы соблазните меня искупаться.
Неожиданно Бренна вспомнила, как сама подглядывала за ним на берегу. Так что, решила она, в том, что подглядывал он, не было ничего плохого. К тому же он уже видел ее обнаженной, и, наконец, они были женаты. А скромность между мужем и женой – это позор.