Словно опровергая только что сказанное, по ее щекам побежали слезы, сделав уголки ее рта солеными.
– Малыш, который здесь покоится, это тоже часть меня. Пока я жива, все остальное твое, – продолжила Бренна.
– Тогда ты поедешь со мной, – обрадовался Йоранд, чувствуя на душе ласковое тепло.
– Нет, мой любимый, я не поплыву с тобой к чужим берегам, – ответила Бренна. – Я родилась на острове Эрин и должна вернуться туда. Но для того чтобы остановить Торкилла, я поплыву с тобой. Мы не можем позволить его людям править нашим островом.
Удивление на решительном лице нормандца подсказало ей, что тот начисто забыл о Торкилле, как о страшном сне. Теперь она напомнила ему о нем и увидела то уже знакомое ей выражение его глаз.
– Нет, Бренна, – сказал Йоранд. – Это путешествие не для тебя. Слишком опасно.
Хотя нормандец не сказал слов «особенно сейчас», девушка поняла это по его тону.
– Тогда я буду ждать тебя в Дублине, – предложила Бренна.
– Но в моем доме живет Сольвейг, – сказал Йоранд, поднимая от удивления брови.
– Я буду жить у отца Армога в маленькой церквушке. Ты меня найдешь там. Сомневаюсь, чтобы Сольвейг посещала эту церковь. Там я буду в безопасности.
– Не получится. Армога в Дублине больше нет, – сказал Йоранд, предупреждающе поднимая ладонь, словно отражая ее возможные вопросы. – Не спрашивай меня, откуда я знаю, просто доверься. Он надолго оставил эти места.
– Тогда мне следует поспешить в Донегол, чтобы поспеть туда до зимы. Надеюсь, Муртог составит мне компанию, – сказала Бренна, кладя руку на живот. – Ты ведь вернешься ко мне в Донегол?
– Да, моя принцесса, – пообещал Йоранд, заверяя клятву поцелуем. – Если только я буду еще дышать, то прибуду в Донегол прежде, чем пробежит наш год и один день. Ты сказала, что будешь моей, пока жива. Поклянись мне в этом.
Глава 34
Вот уже несколько дней уныло шел дождь. От падающих капелек висела пелена тяжелого тумана, в котором все становилось мокрым, словно погруженное в воду. Капало отовсюду – с лошадки, с протягивающих к ним свои ветви деревьев, с широких полей нелепой шляпы Муртога и даже с подбородка Бренны. Кажется, само небо оплакивало ее расставание с Йорандом. Бренна направлялась теперь на север и держала путь через торфяники, вдоль реки. Она направлялась в Донегол.
Муртог настоял на том, чтобы они следовали именно этим путем, вдоль реки Шаннон, вверх по течению. Тот путь, который проделала она вместе с Йорандом в Клонмакнойз, церковный сторож отклонил, поскольку не знал дороги. Нормандец вез ее через бескрайние холмистые долины острова Эрин. Как Бренна ни всматривалась в даль, знакомых мест не узнавала. Она подозревала, что старик везет ее окольным путем, и мысленно готовилась к тому, что поездка будет долгой и утомительно-однообразной. Бренна чихнула, успев прикрыть нос промокшим рукавом. Она уже начинала думать с раздражением, что тепла и сухости не будет никогда.
– Теперь недалеко, – сказал ей Муртог каркающим голосом, словно хотел ободрить ее. В то утро Бренна снова чувствовала себя совершенно больной, и церковный сторож снял с лошади поклажу, настояв на том, чтобы Бренна ехала верхом. Глиняные котелки он повесил себе на пояс, а мешки с провизией закинул на плечи. Глядя, как старик шлепает по грязи перед ней, девушка чувствовала себя виноватой вдвойне.
– Фермер, у которого я покупал говядину в прошлом году, живет здесь, буквально за парой поворотов реки, – сказал Муртог, махнув скрюченной рукой в сторону пока невидимого убежища. – Мы подождем там, пока погода не улучшится.
Бренна безмолвно кивала.
«Там, снова где-то там!» – раздраженно думала она. В животе она чувствовала неясное, легкое движение.
Ни словом, ни мыслью она старалась не вспоминать Йоранда, словно невысказанная неприятная правда могла исчезнуть от этого как туман. Даже если бы предположения Бренны оказались верны, Йоранду сейчас, когда он собирается в такое опасное путешествие, совершенно не нужно было знать, что он может стать отцом. Бренна не хотела, чтобы его что-то отвлекало от трудной миссии, которую он на себя взял.
Когда ее нормандца не было рядом, Бренна могла предаваться своим мыслям и печалям без ограничений.
Получилось так, что она вернула старинную рукопись только для того, чтобы разбить свои надежды печальной правдой. Теперь Бренна не знала, как утолить печаль. А завоевание любви со стороны мужа обернулось тем, что он в одиночку ушел в безнадежный поход бороться за судьбу всей Ирландии.