— Я мог бы сломать тебя физически, но это не так интересно, а потому я сломаю тебя морально,
Киран, и получу океан удовольствия, наблюдая за тем, как ты возненавидишь себя.
Звучало жутко. Особенно на фоне нарастающего ноющего желания. Очень жутко… Совсем.
Тар-эн, пристально наблюдающий за выражением моего лица, усмехнувшись, произнес:
— Лично мне нужно охладиться снова. Никуда не уходи, я быстро. И приступим к самому интересному.
Поднявшись, он снова отправился к озеру… Не могу сказать, что я пялилась на него, но взгляд отвести не смогла точно! Поплывший, рассредоточенный, рассеянный взгляд!
Но как только воин прыгнул в воду, на этот раз уже без разбегов, кадет Киран МакВаррас молча развернулась на живот и стремительно поползла прочь по-пластунски, благо опыта после военных учений было много! И ползать я умею быстро!
И вот ползу я, вся сосредоточенная, злая и в то же время ну очень возбужденная, шагов на двадцать отползла, и вдруг над головой голос:
— Какая ты сссверху сссссимпатичная.
Я сначала сама зашипела, а потом…
— Тени Нрого! — Мой шепот и удивленный взгляд на две тени, темными колеблющимися призраками зависшие надо мной. — А вы здесь откуда?
Хмыкнули, но не ответили. Опустились ниже, и их морды оказались напротив моего лица, после чего странные реалии Иристана продолжили беседу.
— Не чувствуешь ноги от пояса или ниже? — спросила правая тень.
— Повреждения есть? — вторила ей левая.
Задумалась, прислушалась к своим ощущениям и
ответила:
— Я их чувствую, в смысле ноги, но пошевелить не могу. Повреждений никаких нет.
Правая тень взглянула на что-то над моей головой и прошипела:
— Уже идетсссс!
— Не успеемссссс, Нрого далекосссс.
Я бы взвыла, но не дали. Мокрые руки подхватили меня, подняли, перевернули, и Дьяр насмешливо произнес:
— Какая шустрая. Далеко собралась?
Но ответа не ждал, мне в его глазах, наверное, вообще полагалось быть бессловесной тварью, и воин унес меня обратно под навес. Снова не особо заботливо уложил на спину, лег рядом и начал медленно, с интересом разрывать пальцами мой кружевной лиф. И вот смотрю я на это дело, и не только ж я смотрю — тени тут как тут. Нависли над нашим интимом и с интересом разглядывают.
— Долго молчать будешшшь? — поинтересовалась правая.
— А ничего, я не против, есть на что посссмо-третьсссс, — ехидно вставила левая. И уже мне: — Отвлеки его, спроси про мать, например, — предложила она и добавила: — Он твою мать ненавидит.
— Тяни время, я приведу Акаши, — шепнула правая и растворилась в лунном свете.
Я повернула голову к хитро улыбающемуся Дьяру и решила за жизнь поговорить:
— Нравлюсь?
Мой вопрос вызвал лишь мимолетную гримаску отвращения, после чего тар-эн ответил:
— Пока нет. Ты сейчас похожа на встрепанного детеныша пантеры в подростковом возрасте. Забавная, на такую приятно смотреть, но желать сложно.
Выразительно смотрю на показатель его желания, который опять зашкаливает. Воин улыбнулся шире и пояснил:
— Сама ситуация крайне заводит. Я получил самую желанную женщину в хассарате. Это приятно. — И его рука рванула остатки лифа, полностью избавив меня от данного приспособления. — Ты красивая, — продолжил Дьяр, — слишком худая, но мы это исправим.
— Мой вес соответствует норме, — вставила я. — У нас проверки четыре раза в год, у меня все параметры в пределах…
— Видел твои снимки в форме, — вдруг перебил Дьяр, а его рука плавно двинулась вверх, — синяя с черным воротником и манжетами, забавная.
Да, у нас в квартире везде были мои снимки в форме, так что он точно насмотрелся. И вообще насмотрелся, а теперь медленно склонялся ко мне, снова начиная свой эротический массаж.
Бросаю беспомощный взгляд на тень, левый выдает одно слово: «Мама!»
В этот момент кое-кто приступил к очень-очень нескромным прикосновениям, и дыхание перехватило, потом с огромным удивлением я услышала протяжный стон… причем свой собственный!
— Дьяр, — вскрикнула я, чувствуя, что теряю нить повествования, — а моя мать…
Он остановился мгновенно. Резко вскинул голову и, глядя в мои глаза, не скрывая ярости, произнес:
— Твоя мать — шлюха!
У меня от подобного все наваждение с голодом желания схлынуло мгновенно. Приподнявшись, насколько позволяла ситуация, я как рявкну на него:
— Не смей оскорблять мою мать!
Черные глаза, так напоминающие папика, мгновенно сузились, все его мышцы напряглись, даже вены проступили, уж думала, и рычать начнет, но вместо этого услышала: