Глава 7
Ребекка
— Кажется, у меня есть место для двоих, — говорю ему.
Я не знаю, что буду делать завтра.
Не знаю, где буду через пять лет.
Не знаю, что будет с книжным магазином.
И я не знаю, что собираюсь приготовить на ужин.
Но знаю одно, что Крис тоже хотел бы, чтобы я была счастлива. Он хотел бы, чтобы я нашла какую-то радость, свое место в этом мрачном мире. Он бы хотел, чтобы я была с Брэндоном.
Крису понравился бы Брэндон.
Поэтому, когда Брэндон целует меня в лесу, я не чувствую страха или вины. Не чувствую подавленности. Я не чувствую ничего, кроме покоя. Ничего, кроме радости.
И целую его в ответ.
Крепко обнимаю мужчину за шею и притягиваю к себе. На вкус он как рай: теплый мед, смешанный с ягодами. На вкус он как медведь, а не волк, но он весь мой, так что мне все равно. Я целую его, целую, и целую, и целую.
Потом еще немного поцелуев.
Наконец, Брэндон отступает, и я стону в знак протеста.
— Я люблю тебя, Ребекка, — говорит он. — Но не собираюсь брать тебя прямо здесь, в лесу.
— Почему бы и нет? — Отчаянный голос слышно на всю округу, я оглядываюсь по сторонам. — Здесь никого нет.
— Потому что наш первый раз будет идеальным, — говорит он. — И я собираюсь спариться с тобой, Ребекка. Поставить метку и показать всему миру, что ты моя.
— Да? — Поднимаю бровь. — Это обещание?
— Немного ванильное обещание, — говорит Брэндон, протягивая мизинец.
Я начинаю громко смеяться, не совсем веря, что это происходит на самом деле. Мы скрепляем наше брачное обещание мизинцами, но опять же, я никогда не придерживалась традиций. Мы с Крисом поженились, когда были так молоды. Все думали, что у нас ничего не получится. Все выступали против нас. Теперь все по-другому.
Теперь я старше, мудрее.
Немного повзрослела.
Повидала мир.
Но несмотря на все это, Брэндон заставляет меня чувствовать себя молодой. Он заставляет меня чувствовать себя живой во многих отношениях, потому что я не чувствовала себя живой уже целую вечность.
— Что будем делать сейчас? — Спрашиваю, наконец, но Брэндон просто смеется.
— Теперь пришло время поиграть, — отвечает он. — А потом мне нужно вернуться к работе.
Мужчина поднимает меня на руки, думаю, он снова поцелует меня, но он этого не делает. Вместо этого Брэндон подходит к кромке воды, и прежде, чем я осознаю, что происходит, он бросает меня в центр водной глади, и я погружаюсь в прохладную воду.
Тону.
Но позволяю себе сосредоточиться только на физических ощущениях, окружающих меня, и закрываю глаза.
Я много плавала, когда была детенышем. Мама водила меня на озеро каждые выходные, и мы вместе плавали, плескались в воде, ловили рыбу.
Это другое дело.
В этот момент, я не просто плескалась и веселилась. В этот момент, понимаю, что действительно выросла за годы, прошедшие с тех пор, как потеряла своего любимого. После смерти Криса я думала, что больше никогда никого не полюблю — даже как друга — снова.
Дана так много для меня сделала.
Она показала мне, что такое настоящая дружба. Показала, что друзья всегда рядом, несмотря ни на что. Что когда ты чувствуешь себя одиноким, у тебя должен быть кто-то, к кому ты можешь обратиться за помощью. Она показала мне, что иногда, просто посидеть с кем-то достаточно, чтобы обрести немного спокойствия.
Дана показала мне, что я могу осмелиться попробовать снова.
И теперь у меня есть Брэндон, и я чувствую себя самой счастливой девушкой в мире.
Когда достигаю дна, двигаю ногами и толкаюсь о песок. Я поднимаюсь, поднимаюсь, поднимаюсь и выплываю на поверхность, плещась, как русалка. Выплыв на свежий воздух, смеюсь, смеюсь и смеюсь.
Брэндон подплывает и обнимает меня.
— Веселишься? — Спрашивает он.
— В основном.
— Думал, ты расстроишься, что я бросил тебя в воду, но ты слишком очаровательна. Мне пришлось.
Нежно целую его в губы, ощущая соприкосновения друг к другу.
— Я совсем не возражаю. Ты часто сюда приходишь, не так ли?
Мужчина кивает.
— Это место, где я могу подумать. Когда мне нужно побыть одному, я люблю, окунуть ноги в воду и просто смотреть на красоту природы.
— Типичный волк, — бормочу в ответ.
— Все оборотни любят природу, — возражает Брэндон. — Не только волки.
— Но у волков есть странные привычки, например, погружать пальцы ног в воду, пока они думают, — дразню его.
— Многие так делают.
Я наклоняю голову в сторону и просто смотрю на Брэндона целую, долгую минуту. Его глаза яркие и пронзительные. Не думаю, что смогла бы когда-нибудь солгать ему, даже если бы захотела. Думаю, он должен знать. Его глаза так глубоки, что кажутся бездонными, и я думаю, что, если он когда-нибудь задаст мне вопрос, я должна буду быть честной.