Пока я глазела на гнома, ко мне подбежал чумазый мальчишка, сорвал медальон с моей шеи и дал дёру. Ясное дело, пришлось пуститься в погоню. Во Дворце за утрату семейной реликвии, возможно и не накажут, но совесть моя в тот момент визжала истерическим голосом. Всё-таки память Юджина о погибшей матушке.
Скажу я вам, бегать в этих их римских тогах сомнительное удовольствие, подол платья путался между коленками, часть накидки колыхалась за спиной, будто парус. Неудивительно, что девушки, чьи профессии связаны с физической активностью, предпочитают иные наряды. Тем не менее мальчонку я догнала — спасибо зверским зачётам по физкультуре в универе — и схватила за шиворот. От неожиданности он упал, жалобно пискнув, а я навернулась следом, основательно ободрав коленки.
В общем медальон я отвоевала, но это был далеко не конец приключениям. Как только мальчишка убежал, утирая сопли грязным кулачком, мне на голову надели мешок и потащили в неизвестном направлении. Я была слишком довольна победой, чтобы заметить, что ко мне кто-то подбирается сзади.
Глава 8
Вонючий мешок пах картошкой, от пыли и духоты я пару раз чихнула, но стоит заметить, несли меня достаточно аккуратно, что вселяло надежду. Раз соблюдают аккуратность — не хотят повредить. Не хотят повредить — может быть, не собираются убивать или, что ещё хуже, пытать. Создавалось впечатление, что похитители, а их явно было несколько, — люди чрезвычайно неуклюжие, но старательные. Меня то и дело подбрасывало на неровных участках дороги, после чего все злодеи разом удручённо вздыхали. Потом тряска закончилась, после неё было топанье, мои похитители шли по каменному полу и делали это очень громко. С лязгом открылась дверь (ну, я так предполагаю), с тем же мерзким звуком она закрылась, и с меня наконец сняли картофельный мешок.
Передо мной стоял гном, тот самый, скандаливший на площади, а также гномы поменьше — не такие рыжие, бородатые и пузатые. Все они смотрели на меня с опаской и чем-то, что мне показалось благоговейным трепетом. Здорово? Могло быть и хуже.
Самым странным было то, что меня усадили на кровать. Жесткую, без постельного белья, но по гномьим меркам прямо-таки королевскую, они-то сами спали где придётся.
— Хотите есть? — спросил у меня главный гном.
Гномьи голоса мне доводилось слышать только в записи знаменитых горных баллад, в реальность они оказались резче, с призвуком скрипящего металла, неприятным для человеческого слуха.
Я взвесила все за и против, ответила, стараясь всячески сохранить достоинство. Ну не отравят же они меня в самом деле.
— Допустим, хочу.
— Чего изволите? — с готовностью спросил младший гном с жиденькой серо-жёлтой бородёнкой и полным ртом искусственных кристаллических зубов сине-зелёного цвета.
— Изволю мяса. Козьего, — добавила я, чтобы уж наверняка наесться, а то принесут ещё какую-нибудь неведому зверушку.
Когда они вернулись с ржавыми подносами, главный гном озабоченно сказал:
— Вы только скажите принцу Юджину, что мы с вами хорошо обращались, и колени это вы сами разбили, без нашей, так сказать, помощи.
— Если вам так важно расположение принца, зачем вы похитили его невесту? — спросила я, параллельно окидывая взглядом содержимое подносов. Что-что, а готовить эти ребята умеют. Запах жареного с травами мяса проник мне в самую душу, и плевать я уже хотела, что нахожусь в незавидном статусе пленницы. Гном всё же ответил, несмотря на то, что моим вниманием окончательно и бесповоротно овладела еда:
— Нам жизненно необходимо понижение налогов на добычу кристаллитов.
Отобедав, я стала думать. Понижение налогов не слишком принципиальный вопрос, тут даже не будешь драматично заламывать руки, умоляя Юджина не жертвовать ради меня… казёнными деньгами? Ну нет, так дело не пойдёт. Пусть уж раскошеливается. На площади перед всем честным народом целовал? Целовал. Вот и спасай теперь свою принцессу из заточения.
Умирая от безделья, я постаралась открыть медальон. С первого раза он не поддался, но сломав ноготь, я в итоге преуспела. Сначала из медальона ударил луч света, потом появилась изображение, как из кристалла. На меня смотрел большеглазый мальчик лет десяти. Его темно-каштановые волосы знакомо вились на висках. Красивый, весёлый ребёнок. На этой небольшой кристаллической проекции Юджин улыбался той самой детской улыбкой, которая бывает у человека до тех пор, пока с ним не случится первой горе. И сколько всего с ним случилось потом, страшно подумать, а теперь ещё вот я, невеста-самозванка.