— Пошли, братцы. Пошли-пошли.
Они послушно побрели за мной, как уставшие дети или утята за мамой-уткой. Серджиусу я указала на его любимый диван в приёмной, он чуть было не лёг прямо в крыльях. Я сняла с его спины эту махину, аккуратно поставила рядом. Тяжесть жуткая. Он рухнул и тут же засопел. И ведь даже благодарности от него не дождёшься.
Юджин тем временем прошёл в кабинет и упал в стоящее там кресло, которое, как я успела узнать, с помощью магии раскладывалось. Наверное, я переборщила, потому что кресло превратилось в огроменную кровать с балдахином.
Я собиралась уйти, но Юджин схватил мою руку, тут же одёрнул её, предоставляя мне выбор, и я не удержалась, прилегла рядом. Кровать получилась настолько большой, что мы находились на расстоянии вытянутой руки. В тот момент я дышала так медленно, с таким усилием, как будто пропускала воздух не через лёгкие, а сквозь заржавевший от старости механизм. Юджин потянулся к моим волосам, вслепую, не открывая глаз, нащупал пальцами лепестки, вплетённые в мою причёску, задержался возле уха, и вдруг посмотрел на меня с кристальной ясностью, как будто он не засыпал только что стоя. От этого взгляда мне стало одновременно очень хорошо и катастрофически плохо, но ярче всего я ощущала страх — бесконечный и нет, не животный, а самый что ни на есть человеческий, страх самой себя. Его тяжёлая рука давила на мою голову, так же как его взгляд — на душу. (О Господи, похоже, чрезмерная драматичность передаётся воздушно-капельным путём.) Но это правда было тяжело. Нет, я не против отношений, допустим, даже любви, но вот это… нечто слишком большое. Больше, чем я или моя жизнь, или даже наши с ним жизни вместе взятые.
— В детстве, — начал Юджин тем голосом, которым обычно рассказывают глупые, но при этом важные секреты, — когда мне рассказали, что у каждого человека, владеющего магией, есть один какой-нибудь магический фокус, дающийся ему без усилий, естественно, как часть его самого, я мечтал читать мысли, чтобы знать, о чём думает мама или дядя… — Я не понимала, к чем он клонит. — Теперь я думаю, что эта самая ужасная способность из всех, потому что если бы я узнал, что ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе, мне никогда не стать хорошим королём… никогда не выполнить свой долг перед народом.
«Какого чёрта вы делаете?!» — верещал в моей голове голос, подозрительно похожий на Серджиуса (вместо «чёрта» голос использовал другое слово), и был прав, потому что надо было уже что-то делать и в таком случае оставаться здесь навсегда, или не делать ничего и возвращаться домой.
Юджин ждал моей реакции. На какой? подтверждения? опровержения? И вопрос ещё сложнее — чего хотела я?
Пока я думала, что сказать, Юджин уснул. Может быть, это к лучшему. Когда я уходила, из его кулака торчали белые лепестки.
Пока я сомневалась в своих чувствах и намерениях, Юля с Климтом продолжали расследовать дело о пропавших козах.
— Что за Чупакабра? — недоуменно спросил Климт, когда они возвращались к ожидающему их такси.
— Монстр, высасывающий кровь из коз, — пояснила Юля. — Страшилка для детей. Что-то вроде снежного человека или Лох-несского чудовища. — Про снежного человека я, кажется, слышал.
Нахмурившийся Климт погрузился в собственные мысли. Его познания в жизни «пустынного» мира были весьма скудны, но если учитывать, что он покинул мир в семилетнем возрасте, то даже этот объём знаний удивителен.
Разговор с потерпевшим ничего не прояснил, за исключением, пожалуй, того, что мужчина очень хотел верить в сверхъестественную причину исчезновения его мелкого рогатого скота. А это, как известно, первый признак отсутствия хоть сколько-нибудь сверхъестественного.
До офиса доехали молча, потом разошлись по своим комнатам. Юля снова надела визор и лежала в нём на своей огромной кровати, наблюдая за тем, как колышется голубые всполохи вокруг Климта, беспокойно прохаживающегося по кабинету.
Они задержались в офисе до вечера, чтобы с комфортом поужинать и помыться. Какими бы они оба ни были аскетами, общие душевые СКМП не нравились никому, да и качество еды в столовой оставляло желать лучшего. Всё приготовленное холодными автоматами.
По прибытии в бункер СКМП, где их ждало суточное дежурство, Юлю с Климтом настиг Цыпа. Несмотря на его спокойствие (а спокоен он был всегда), Юля поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
— Вас ждут! — сказал он шёпотом, как ему казалось, на самом же деле Цыпин шёпот больше напоминает рёв клаксона.
— Кто? — удивлённо спросил Климт.
Посетитель в СКМП? Крайне редкое событие, их организация считалась засекреченной. Естественно, о ней знали все, кому положено знать, но таких людей было немного.