Глава 17
— Мам, привет… я замуж вышла, — сказала я маме по телефону, нервно кусая ноготь на большом пальце. Всё-таки я не позвала никого из своих на свадьбу, это могло вызвать бурю.
— Красивый? — спросила она первым делом. Я прямо представляла, как она хитро прищурилась, зажимая трубку между плечом и ухом, руками делая одно из сотен возможных домашних дел.
— Как Крис Эванс, — ответила я, предварительно тяжело вздохнув.
(Мы с ней как раз смотрели Капитана Америку до моего исчезновения.)
— Богатый? — незамедлительно последовал новый вопрос.
— Несметно.
— Ну всё, — она издала звук, не поддающийся описанию, — Клавке теперь придётся стол проставить!
— Ты бы хоть спросила, счастлива ли я, — упрекнула я родительницу.
— А то я не чувствую, Мартуш. Всё, пока, я побегу Клаве рассказывать, а ты будь хорошей девочкой и не обижай маму такими словами.
Вот так я поставила в известность своих родственников. Какое всё-таки счастье, что не пришлось справлять классическую свадьбу по-русски с рестораном, плановой дракой пьяных друзей семьи, ужасные тосты сильно подвыпившего дяди из Кемерово, которого никто не видел уже лет десять, поездкой к вечному огню и бестактным тамадой. Только ради этого стоило поменять место жительства.
Однако и в местных традициях есть свои недостатки. Вместо медового месяца я получила кукиш с маслом. Для новых короля и королевы переименовывались праздники, в нашу честь должны быть названы некие топографические объекты. Похвастаюсь, Мартой назвали центральную площадь в Городе. Короче, уйма бумажной работы, от которой Юджин упрямо отказывался отлынивать, хорошо хоть, меня не стремился к ней привлечь. Я оставалась в своей стихии: растила платья, гуляла и болтала с Кайлой, вместе с Конрадом помогала горожанам разобраться с их проблемами, выспрашивала у Серджиуса новые детали расследования, которые он по-прежнему выдавал с неохотой, пару раз заходила в опутанную проводами комнату Вадима (он каким-то образом умудрялся совмещать активную конструкторскую деятельности и службу под началом Серджиуса), звонила домой (теперь у меня был собственный телефон). С Юджином мы тоже проводили время с удовольствие и пользой, так скажем. В общем, я занималась приятными и необременительными для себя делами.
Однако были вещи, которые меня тревожили. Рихард со временем стал ещё более подозрительным, а я как-то не решалась спросить, что он замышляет. Серджиус, видимо, тоже. Мы договорились сообщать друг другу о результатах нашей мыслительной деятельности, касающейся убийств. Не то чтобы я ему верила, но по его лицу научилась видеть, что ничего нового он пока не узнал.
А потом вдруг у Серджиуса сорвало крышу. Думаю… нет, уверена, никто не был к этому готов.
Мы гуляли по названной в мою честь площади с Конрадом, который неофициально был теперь кем-то вроде моего телохранителя, когда Серджиус попытался меня арестовать. По законам Эйа это квалифицировалось как нападение на королевскую персону, и причину его поступка я не могу понять до сих пор. Ничего, как говорится, не предвещало.
— Серджи, не дури, — мягко сказал Конрад, выставляя вперёд руку и загораживая меня ею. Вокруг нас начала собираться толпа. Ещё бы, я бы тоже захотела посмотреть на подобное зрелище, если бы мне не пришлось в нём участвовать.
Сначала мне стало невыносимо смешно, потому что ну что за глупость — арестовать меня через пару недель после коронации? Но когда я поняла, что Серджиус абсолютно серьёзен, мне стало не до смеха.
— Кон, подумай, всё это началось сразу же после её появления, — говорил Серджиус с маниакальным блеском в глазах, едва ли не размахивая мечом. Его лоб блестел от пота, лицо покраснело. Белый клинок мерцал неприятным для глаза, резким светом.
— Говори со мной, если собираешься меня арестовывать! — вмешалась я. — Скажи мне в лицо, что я предатель, что я убийца.
Серджиус отвёл взгляд, но не отступил.
— Конрад, отойди! Я не хочу навредить тебе.
— Серджиус, я твоя королева, и я приказываю тебе прекратить это представление!
— Я не отойду! Если надо, я буду драться.
Они смотрели друг на друга, такие одинаковые и такие непохожие, скрестив взгляды одинаково серых глаз, как мечи. Мне как причине их размолвки стало неловко, всё же они родные братья, близнецы, они не должны ссориться, тем более так — с применением холодного оружия. Мне бы хотелось, чтобы первая драка из-за меня случилась несколько иначе.
Помощь пришла неожиданно в лице Иоланды. Ничем непоколебимая, как обычно спокойно-сонная, она мягко положила правую руку Серджиусу на плечо, а левую — на лоб, как мать маленькому ребёнку. И сказала: