Может, еще успею сбежать? Переоденусь быстренько в черные брюки и белую блузу. Никто и не заметит опоздания.
— Вьена Германовна! Вот вы где! — раздается голос директора за спиной. — Все уже собрались, ждем только вас.
Надежда Дмитриевна подходит ко мне и берет под руку. Она сама лишь немногим выше меня, правда фигурка у нее отличная, и ходит директор всегда на шпильках, в отличие от меня, что выглядит весьма элегантно. По крайней мере, хоббитом ни у кого язык не повернется ее назвать.
Возможно, из-за нашей легкой схожести меня и взяли в эту школу сразу после выпуска, без опыта работы и относились намного лояльнее, чем к другим преподавателям, спуская некоторые спорные моменты с рук. Иных причин к подобному отношению я серьезно не вижу и объяснить не могу.
Спорить с ней я не в состоянии, поэтому, смиренно опустив голову, бреду к дверям в зал, где мы присоединяемся к учительскому коллективу нашей школы в полном составе.
Сердце бьется, в ушах шумит. Мне кажется, все взоры обращены на меня. Ладошки потеют в ожидании, что сейчас все дружно разразятся смехом.
Но ничего подобного, конечно же, не происходит. Наши учителя слишком культурные, чтобы выкинуть такое.
Надежда Дмитриевна оставляет меня среди остальных и направляется к небольшой сцене с микрофоном, где произносит торжественную речь, поздравляя нас с очередным профессиональным днем.
Мы рассаживаемся за столики. Большинство группируются так же, как и на работе, выбирая коллег, с кем состоят в приятельских отношениях. Я располагаюсь за одним столиком с Мариной, которая взяла надо мной своеобразное шефство, еще когда я выпускницей два года назад пришла в школу.
Так же с нами оказывается Глеб, учитель информатики, с ним я тоже в неплохих отношениях. Катя учитель музыки, скромная девушка с по-настоящему шикарным голосом.
Но главное — здесь он! Марк! Новенький учитель английского и французского, в которого уже влюблены все женщины и девочки нашей школы. Я не исключение. Только ни мне, ни Кате, которая сейчас старательно отводит смущенный взор, ничего не светит. Единственная, кому реально может перепасть внимание секс символа школы — Марина. Она истинная красавица. Впрочем, эти двое стоят друг друга.
Марк поднимает на меня свои голубые глаза и подмигивает, заставляя сердечко пропустить удар.
— Вьена, новая прическа? — спрашивает улыбаясь. — Тебе идет.
Невольно прикасаюсь к волосам, вспоминая, что рискнула подстричься, к тому же стилист выпрямил мои мелки кудряшки и окрасил пряди в благородный рубиновый оттенок.
— Спасибо, — голос сел, приходится откашляться, понимая, что щеки приобретают цвет этих самых прядей.
Зачем он так? При всех выделил меня среди женщин, чего раньше никогда не было. Марина хмурится, ей явно не нравится подобное внимание не к ее персоне. Зря она. Уверена — ничем я ей не угрожаю. Просто в последнее время мы с Марком пару раз сталкивались в кафе, болтали о том, о сем.
Но мы даже не смотримся вместе! Я ни на что не рассчитываю, кроме приятельских отношений. Он большой красивый эльф, похожий на Леголаса, а я, увы, Фродо. Мы несовместимы.
Ах, если бы мироздание подарило мне другое тело, более подходящее этому потрясающему мужчине… Например, как у той блондинки во сне… Хотя у той девушки, кажется, был свой эльф… который ее душил. Бррр. Нет. Не надо мне такого. Не хочу, чтоб меня кто-то так же. Лучше быть никому незаметным хоббитом и не нарываться….
Ахха! Не нарываться? Это точно не про меня. То есть не так. Я осторожная и незаметная только в личной жизни. В остальном же меня сложно назвать робкой и нерешительной. Ведь помимо работы учителем, у меня есть хобби. Моя тайна. Моя отдушина в скучной преподавательской жизни. О ней никто не знает, и, надеюсь, никогда не узнают…
Глава 2
В общем, я — Робин Гуд. Да-да, тот самый, принц воров. То есть принцесса.
Все началось еще в детстве. Родителей у меня нет, Герман и Мария Штольц погибли, когда я была младенцем, так что росла я в обычном детском доме.
Произошло это одним скучным вечером, когда я, мучимая голодом, пробралась на кухню и заметила, как наша вредная повариха складывает продукты, предназначенные для детей, в свои сумки и тащит их домой. Я была храбрым ребенком, сказать правду в глаза для меня не составляло сложности. Я встала на ее пути и что услышала в ответ на обвинение? Что нас и так неплохо кормят, а у нее дома семеро по лавкам.
Как я была возмущена! Но мне пригрозили, что если скажу кому-то, то наказание будет жестоким. Разумеется, я не испугалась и утром отправилась к директору. Каково же было мое удивление, когда она и сама попросила меня держать язык за зубами да не шуметь.